Томас Гиффорд: Змеиное гнездо

– Впервые мне принадлежало что-то, что стоило дороже дайма. 1 1 Дайм (англ. dime ) – монета достоинством в 10 центов, или одну десятую доллара США. Дайм является самой маленькой (как по толщине, так и по диаметру) из всех монет, выпускаемых в настоящий момент в США. – Прим. ред. FB2.

– А где они теперь?

– Ну, понимаете… – Вестерберг пожал плечами.

– Понимаю – вы были маленьким, вы их растеряли. – Майк широко улыбнулся. – Сколько раз слышал эту историю. Или мама их выбросила, когда вы уехали в колледж.

– Ну, не совсем, но что-то в этом роде.

Он рассматривал безупречную фигурку Уллиса Симпсона Гранта. Великий человек. Он вспомнил, как фигурка, пролетев через комнату, ударилась о стену, услышал голос матери: «Только не солдатиков мальчика, Фрэнк, это же солдаты Гражданской войны», увидел, как игрушечный Грант упал со стуком на линолеум, и уставившееся на него лицо отца – маску бессмысленной ярости. Медленно, не сводя с отца испуганных глаз, он потянулся к генералу Гранту, внезапно отцовская нога в сапоге стала подниматься, и мальчик отдернул руку, уже зная, что будет, и подошва сапога расплющила фигурку великого человека…

Теперь уже не важно, в чем было дело. Его старик был подонок, с наслаждением избивавший жену и сына, и в конце концов он получил свое и больше того. Боханнон не любил распускать слюни над историей своего детства: в этом проблема нынешнего поколения – небольшие беды в прошлом превращаются в долгую плаксивую историю, пригодную на все случаи жизни, которую они своими руками пустили под откос. Он давно перестал об этом беспокоиться, и о Гранте тоже особенно не задумывался, если на то пошло. Ни разу за эти годы, ни в Бейруте, ни в Конго, ни в тигриной клетке, где он провел год, пока они не совершили промах, выпустив его ради показательной казни, ни на заданиях спецслужбы, ни в маленьком сельском домике в Монте-Карло, примостившемся над Гран-Корниш, где ему позволяли передохнуть, иногда год-другой, пока он не оказывался нужен для нового задания, – пока не попал в Айову и случайно снова не столкнулся с Сэмом Грантом.

– Я возьму пару Грантов, – медленно произнес он. – Одного для себя, второго – в память о своем старике. – И улыбнулся Майку.

– Вот и хорошо. – Майк подскочил при особенно громком раскате грома. – Все началось с отца, да? – Он вынимал из ящика две фигурки.

Боханнон думал о Майке, прикидывая, насколько существенно, что Майк его запомнит. А он чертовски крепко запомнит весь этот разговор про Гранта и гессенцев.

– Да, и впрямь все началось с папаши. В некотором роде.

Майк проводил его до двери. Дождь прошел, и лучи пробившегося солнца заливали башни облаков и площадь расплавленным золотом, но на западе над утесом громоздились хребты лиловых туч.

– Не забудьте позвонить мне насчет гессенцев, ладно? Было очень приятно с вами побеседовать.

Он пристально оглядел Майка и его маленькую яркую лавочку.

– Вы счастливчик, Майк.

– О, я знаю.

– Нет, нет, вы даже не догадываетесь, – улыбнулся Боханнон. Он ощутил тяжесть смертоносного ножа в подпружиненных ножнах, пристегнутых под рубашкой у правого плеча. – В самом деле, вы даже не представляете, какой вы счастливчик.

Президент Чарльз Боннер сидел в кожаном кресле в полутемном кабинете борта номер один, почти не замечая пульсирующего гула реактивных двигателей, прихлебывая «Кетел уан» с мартини и уставившись в окно. Он полагал, что самолет пролетает где-то над Теннесси или над Кентукки; миссия возвращалась со встречи с генералами противостоящих сил в Мексике. Ничего не вышло. Правительство и мятежники, контролировавшие больше четверти территории (они вели бои на окраинах Мехико, угрожали Акапулько и гарнизонам на границе с Техасом), были непримиримы. Первые полагали, что худшее уже позади, вторые – что их не остановить. Боннер и госсекретарь Хьюберт Ласситер отправились в Мехико с предложением компромисса, который помог бы всем сохранить лицо, – и возвращались ни с чем. Результаты опросов убивали. Боннер вертел на языке ледяную водку и представлял неизбежную реакцию прессы.

«МИССИЯ БОННЕРА ПРОВАЛИЛАСЬ. Гражданская война бушует в Мексике. Хэзлитт бросает вызов слабости. Решения не предвидится». Это станет очередным кошмаром.

Он подтвердил свой доклад 19 января делом, утверждал, что международная политика склоняется не в ту сторону, и держался твердо, он отстаивал свою позицию, не думая о цене.

Ночное небо было разлиновано облаками, подсвечено туманной луной и зарницами грозы за горизонтом. Он переключил внимание на видеофильм на экране. Хамфри Богарт в «Победить дьявола». В этой мрачной эксцентричной комедии наверняка крылась подходящая мораль, только он никак не мог ее отыскать.