Иэн Бэнкс: Пособник

Ты встаешь и смотришь в глазок широкой деревянной двери. Видишь искривленную линзами темную площадь. Видишь ступеньки, спускающиеся к тротуару, ограду по обеим сторонам ступенек, припаркованные у обочины автомобили, а в центре площади — темную массу деревьев. «Ягуар» стоит как раз напротив двери, за припаркованными машинами. Его дверца открывается, в ней мелькают оранжевые уличные огни. Из машины выходят мужчина и женщина.

Он не один. Ты смотришь, как женщина разглаживает юбку, мужчина что-то говорит водителю и захлопывает дверцу «ягуара».

— Черт, — шепчешь ты. Сердце у тебя чуть не выскакивает из груди.

Мужчина и женщина идут к ступенькам. У мужчины в руке дипломат. Это он: сэр Тобиас Биссет, человек со скрипучим, отрывистым голосом на автоответчике. Он и женщина подходят к тротуару, направляются к ступенькам, и он берет ее под правый локоть, ведя к двери, за которой стоишь ты.

— Черт, — снова шепчешь ты и бросаешь взгляд в сторону лестницы, ведущей в прихожую и кухню, где сидит горничная и все еще приоткрыто окно, через которое ты и проник в дом.

Ты слышишь их шаги по тротуару. Под шлемом у тебя зудит лоб. Сэр Тоби выпускает локоть женщины, перекладывает дипломат в другую руку и лезет в карман брюк. Они уже преодолели половину лестницы. Ты начинаешь паниковать, смотришь на тяжелую цепь, висящую у края двери рядом с массивным замком. Затем пугающе близко слышишь звук поворачивающегося в замке ключа, слышишь, как сэр Тоби что-то говорит, слышишь нервный смешок женщины и понимаешь, что теперь уже слишком поздно, и тут к тебе приходит спокойствие, ты начинаешь пятиться от двери, пока не утыкаешься спиной в висящую на вешалке одежду, суешь руку в карман парусиновой куртки и ощущаешь там тяжесть начиненной дробью и обтянутой кожей дубинки.

Дверь открывается на тебя. Ты слышишь шум отъезжающего «ягуара». В прихожей зажигается свет.

— Ну вот мы и пришли, — говорит сэр Тоби.

Дверь закрывается, и они уже перед тобой; чуть повернувшись, он укладывает дипломат на столик рядом с автоответчиком. Девушка — блондинка, загорелая, лет двадцати пяти, с модной сумочкой в руках — смотрит на тебя. Соображает она туго. Ты улыбаешься под маской и прикладываешь палец к губам. Она колеблется. Ты слышишь, как с писком перематывается лента автоответчика. Тут девушка начинает было открывать рот, но ты делаешь шаг вперед и оказываешься у него за спиной.

Ты замахиваешься дубинкой и со всей силы бьешь его в основание черепа, на ладонь выше ворота его пиджака. Он тут же оседает, сползает по стене на столик, автоответчик падает, а ты поворачиваешься к девушке.

Рот у нее открыт, она смотрит, как мужчина валится на ковер. Она устремляет взгляд на тебя, и тебе кажется, что она вот-вот завизжит, и ты напрягаешься, готовясь ударить и ее. Модная сумочка падает на пол, девушка вытягивает перед собой трясущиеся руки, смотрит на лежащего без движения мужчину. Ее подбородок дрожит.

— Пожалуйста, — говорит она, — не трогайте меня. — Голос у нее тверже, чем руки или подбородок. Она бросает взгляд на мужчину, лежащего на ковре. — Я не знаю, кто… — она нервно сглатывает, веко у нее начинает дергаться; ты наблюдаешь, как она пытается говорить пересохшим ртом, — кто вы, но я ничего не хочу… Только не трогайте меня. У меня есть деньги, можете их взять. Только не трогайте меня, хорошо? Не делайте ничего со мной. Ладно? Пожалуйста.

У нее красивый голос, голос слоуни, выпускницы Роудин-скул. [3] …голос слоуни, выпускницы Роудин-скул. — Слоуни — молодые люди из хороших семей лондонского Вест-Энда; по названию площади Слоун-Сквер. Роудин-скул — престижная частная школа для девочек, находится под Брайтоном; основана в 1885 г. Ее поведение вызывает у тебя смешанные чувства — презрение и восхищение. Ты бросаешь взгляд на мужчину: он совершенно неподвижен. Лежащий на ковре автоответчик, перемотав наконец ленту, со щелчком останавливается. Ты снова смотришь на девушку и медленно киваешь. Показываешь головой в сторону кухни. Она в растерянности смотрит туда. Ты снова тычешь в сторону кухни — теперь дубинкой.

— Хорошо, — говорит она. — Хорошо.

Она пятится в глубь прихожей, все так же держа руки перед собой. Упирается спиной в дверь кухни и распахивает ее. Ты следуешь за ней и включаешь свет. Она продолжает пятиться назад, и ты поднимаешь руку, показывая, чтобы она остановилась. Она видит горничную на стуле, привязанную к плите. Ты жестом указываешь ей на другой красный кухонный стул. Она снова бросает взгляд на сидящую с широко раскрытыми от ужаса глазами горничную и, по-видимому, принимает решение, садится.