Элберт Карр - Вашингтонское убийство

— Но в одном ты просчитался, Керк,— снова заговорила Сара.— Ты недооценил профессиональной честности Тома. Вы с ним были приятели, это так, но он ни за что не опубликовал бы в печати твою версию, не дав предварительно твоей жертве возможность оправдаться. Вот он и пригласил Артуро позавтракать с ним, выслушал его и поверил не тебе, а ему. Как же вы все переполошились!

— Этель права,— объяснил Керк.— У тебя форменная неврастения, а то и что-нибудь похуже.

— Больше тебе уже нечем крыть, да? Довод слабоватый. Когда мы найдем Оливареса, все выйдет наружу. В своем последнем письме Том писал мне, что напал на след документа, который все прояснит. Должно быть, вы обезумели от страха, когда почуяли, что Том обо всем догадывается. А может, он и сам вам об этом сказал. Это было бы так похоже на Тома — заранее предупредить обо всем людей, которых он когда-то считал своими друзьями. Ну, а вы всё между собой обсудили и, так как Том стал для вас опасен, решили его убрать.

На лице Фреда, до этой минуты таком спокойном, вдруг отразился ужас. Он залпом допил свой стакан.

— Фред! — резко бросила Никки.— Ты что, напиться решил?

— Но ему действительно необходимо выпить,— сказала Сара.— Видимо, до него только сейчас дошло, как все это было на самом деле.— Она невольно повысила голос.— Так вот, убийце прежде всего надо было решить, как все это проделать. Убить Тома у него же в доме — слишком рискованно. Значит, ясное дело, надо зазвать его сюда. Но опять-таки нельзя, чтобы Том умер здесь, у вас; надо найти какое-то медленно действующее средство, чтобы смерть наступила уже после того, как Том отсюда уйдет, и чтобы все это выглядело как результат несчастного случая. Вот тут-то убийцу и осенила блестящая идея: столбняк! Все знали, что как раз незадолго перед этим ваш садовник болел столбняком. У вас в семье, конечно, было немало разговоров об особенностях этой инфекции. Одному из вас было известно, что если ввести столбнячную бациллу в большом количестве прямо в кровь, то жертву уже не спасет обычная доза сыворотки. Правильно я говорю, Фред?

Фред дернулся. Он открыл было рот, но тут же снова закрыл его. Раздался резкий голос Этель:

— Ну, довольно испытывать наше терпение! Ты и так отняла у нас массу времени. Если ты вообразила, что тебе что-то известно, выкладывай.

— Да, мне кое-что известно. Скажем, насчет агар-агара. Фред объяснил мне, как приготовляется культура столбнячной бациллы. Берется некоторое количество этой самой бациллы (а она есть в удобрении, которое применял ваш садовник), помещается в пробирку с агар-агаром, и через три дня к вашим услугам смертоносное зелье. Верно я говорю, Фред? А этот самый агар-агар — студенистая масса из морских водорослей — ввозится из Юго-Восточной Азии. Там его употребляют в пищу. В Джакарте агар-агар продается в лавках, я сама видела. Яванцы добавляют его к супу. Удивительно нежная консистенция того супа, которым ты, Этель, сегодня потчевала гостей,— это от агар-агара. Пиланг получает его с Явы в особых жестянках. Когда я спросила его, не обнаружил ли он с полгода назад пропажу одной такой банки, он сразу заволновался. Как знать — может, он тоже кое о чем догадывается.

Джерри рассмеялся, потом весело проговорил:

— Вот это, Сара, уже просто свинство! Обвинять нас в убийстве, это еще куда ни шло. Но расстраивать любимого повара Этель — нет, это неописуемая гнусность!

Взглянув на Чивера, Никки кивнула — хотя его острота явно не дошла до нее — и гневно направила на Сару указующий перст, словно желая проткнуть ее насквозь:

— Вот какую змею мы пригрели у себя на груди!

С трудом сдерживая улыбку, Сара все тем же твердым голосом проговорила:

— Да, Никки, и на какой пышной груди! Я даже раздумывала: а не таилась ли в этой самой груди страсть, которая и привела Тома к гибели? Ведь, как жена врача, ты достаточно осведомлена, чтобы приготовить культуру столбнячной бациллы. Но для убийства надо побольше изобретательности, чем у тебя. И все-таки ты тоже приложила тут руку. Эта твоя прогулка по саду с Артуро... О, я уверена, Фреду о ней известно, так что я не открываю ничьих секретов. Да и вообще я не собираюсь деликатничать. Впрочем, не хочу быть к тебе несправедливой: вряд ли ты ставила себе целью отбить у дочери возлюбленного. Я предпочитаю думать, что дело не в этом: ты знала, как важны для Джерри отношения с Оливаресом, и очень встревожилась, когда он к вам переменился. Вот у тебя и возникла мыслишка, что Барби не сумела его удержать и что тебе скорее, чем ей, удастся сохранить его для семейства Чиверов.