Пьер Дэкс - Убийца нужен…

— Ломать? — спросил Бебе глухо.

Больше не оставалось сомнений, он говорил на их старом жаргоне, но Бебе уже продолжал как ни в чем не бывало: — Грабежи и налеты сейчас возможны только в Индокитае… Там можно ломать.

— Значит, не ломать, значит, я буду драться здесь.

— Хочешь вступить в МРП? Или стать независимым, как мсье Пинэ, мсье Ланьель или новый президент республики? В кабинете министров должны быть вакансии…

— Не издевайся надо мной. Я говорю о драке…

— Как в доброе старое время? Кучка обозленных неудачников? Офицеры запаса на половинном окладе… Насколько мне известно, ты не журналист. А черную работу у нас делают ПЛ.

— Кто?

— Перемещенные лица, раз уж приходится тебе все разъяснять. Их много, и они дешевы. Кроме них еще есть типы, удравшие из демократических стран. Их тоже дают тринадцать на дюжину. Потом еще есть добровольцы, вернувшиеся из Кореи. Их выпустили из тюрем и послали на убой. Кое-кто вернулся и… ты сам понимаешь. Их ремесло больше не кормит. А твое дело совсем плохо. Стоит тебе засыпаться, и ты представляешь, что будут писать коммунисты? «Некий Даниель Лавердон, приговоренный к смерти, но помилованный…»

— Они напишут и «дарнановский палач», и «истязатель», и многое другое. Ты хочешь доказать мне, что я никуда не гожусь? Так скажи прямо…

Этот новый взрыв раздражения вызвал у Бебе улыбку.

— Нет. Этого я не скажу. Я хочу, чтобы ты перестал изображать идиота. Старые времена кончились. Кончились. Вбей это себе в голову. Мы у власти, это так, но при условии, что не будем об этом кричать. И мы не можем делать все, что нам угодно. Впрочем, если ты согласен работать в полиции…

— Ишь ты! Сам смотался оттуда…

Бебе смехом прервал Даниеля. Он сказал, передразнивая вульгарный говор приятеля:

— Ишь ты, дружочек! Ему дело говорят, а он дурака валяет!..

— Послушай, Бебе, — серьезно сказал Даниель. — Не делай из меня дурака. Я видел афиши на стенах.

Бебе пожал плечами.

— Знаю я, о каких афишах ты говоришь. Так вот, старина, все это — обман зрения. Эти афиши наклеивают долларами, защищают долларами и оплачивают долларами, когда они сорваны и должны быть заменены новыми. Под этими афишами мы прячем от американцев другие, те, что расклеивают коммунисты. Тогда господа из Вашингтона становятся мягче и охотнее выплевывают свои доллары. Наш метод — отводить глаза заказчику. Мы живем в такое время, когда не следует открывать свои карты. Приказ таков: все делать втихую, не высовывая носа. Впереди выборы, не забывай об этом. Обрати внимание: война в Индокитае ведется давно, а правительство начало упоминать о ней всего год назад. До этого мы воевали и помалкивали. Воевали под сурдинку.

— Ты думаешь, раз я просидел восемь лет, так мне и спешить некуда?

— Если ты будешь валять дурака, старина Даниель, ты быстро вернешься в ящик.

Бебе тщетно старался все уладить, он чувствовал, что поздно. Прежние нити рвались одна за другой, разговор становился все напряженнее. Неизвестно почему Даниель начал сердиться на него. Глухая ненависть поднималась откуда-то из глубины. Непоколебимая уверенность товарища оскорбляла его, побуждала противоречить всему, что изрекал спокойный, медлительный голос Бебе. Тот говорил, как преподаватель, повторяющий надоевшие истины. Наконец Даниель не выдержал:

— Но, черт возьми, они же засадили коммунистов в кутузку!

Бебе расхохотался, окончательно сбив с толку Даниеля.

— А ты соображай, старина! Коммунистов выпустили гораздо раньше тебя!

— Еще бы! Когда такая сволочь в правительстве!

— Министры с удовольствием засадили бы всех коммунистов обратно, — поучающим тоном сказал Бебе.

— Так за чем же дело стало? — завопил Даниель. — Чего им еще надо?

Бебе пожал плечами. Действительно, чего им надо? Почему они не принимают мер, эти типы в правительстве? Сам Бебе давно решил не думать об этом. Он знал, что должен разубедить Даниеля, доказать ему, что час реванша пока не пробил. У них с коммунистами давние счеты, и время сводить их еще не пришло. Это ясно, и бесполезно размышлять об этом. Бебе занимался лишь вещами насущными, требующими немедленного разрешения. Остальное — дело теоретиков.

— Чего же ты молчишь? Отвечай! — гремел Даниель.

Бебе не торопясь уселся в кресло. Не стоит тратить время на утешения. Он потянулся, посмотрел на приятеля и медленно закурил сигарету.

— Поговорим в другой раз, ладно? Я хотел предложить тебе почести и денег — по горло. И можешь ломать, ломать сколько влезет… Понял? У тебя будут почести и жизнь паши, плюс доходы. Мне нужен в Индокитае толковый заместитель. Вот я и подумал о тебе…