Ричард Кондон - Маньчжурский кандидат

Реймонд быстро подошел к телефону. От ярости он чувствовал скованность в теле, точно все его суставы заржавели. Он поднял трубку, несколько раз нажал на рычаг и попросил телефонистку соединить его с отелем «Мейфлауэр» в Вашингтоне, округ Колумбия.

— Сержант, — отчетливо произнес голос за дверью, — нам приказано посадить вас на этот самолет. Вы же служили в армии и знаете, что наши приказы не обсуждаются.

— Послушайте мой разговор по телефону, а потом поговорим о приказах, — сердито бросил Реймонд. — Я не собираюсь подчиняться приказам ни ФБР, ни Управления печати и гравировки, ни Отдела охраны окружающей среды, но если у вас при себе есть касающиеся меня письменные распоряжения командования армии Соединенных Штатов, просуньте бумаги под дверь. После чего можете подождать в фойе, если у вас не пропадет желание встретиться со мной, а в аэропорт я поеду, когда сочту нужным.

— Эй, не стоит так кипятиться, сынок! — в голосе из-за двери послышались угрожающие нотки.

— Вам что, не сказали, что я лечу в Вашингтон получать в Белом доме Почетную медаль? [6] Имеется в виду «Почетная медаль Конгресса» — высшая воинская награда в США, часто называется просто Почетная медаль. Ею награждают за отвагу и храбрость в бою, выходящие за рамки простого выполнения воинского долга.

Может, эта никчемная железяка хоть на что-то сгодится. По крайней мере, человек из ФБР сразу же клюнул. Получить Почетную медаль было все равно что получить огромное наследство; очень трудно, маловероятно, и потому его слова возымели магическое действие.

— Так вы тот самый сержант Шоу?

— Да, это я. — И тут же Реймонд ответил телефонистке: — Хорошо. Я подожду.

— Я буду в фойе, сержант, — сказал человек из ФБР. — У конторки портье. Спускайтесь. Прошу прощения.

Не выпуская из руки телефонную трубку, Реймонд сел на край постели и нежно поцеловал девушку прямо под торчащим правым соском. Но при этом даже не улыбнулся, поскольку все его мысли были заняты предстоящим разговором.

— Алло, «Мейфлауэр»? Это Сент-Луис, Миссури. Пригласите к телефону сенатора Джона Айзелина… Сержант Реймонд Шоу. — Последовала небольшая пауза. — Привет, мама. Передай трубку своему мужу. Это Реймонд. Я сказал, передай трубку своему мужу! — Снова ожидание. — Джонни? Это Реймонд. Я сейчас в гостинице в Сент-Луисе. За дверью моего номера стоит человек из ФБР и говорит, что им приказано доставить меня на военный самолет. Это ты велел военным привлечь ФБР? Ты послал самолет? — Реймонд замолчал, слушая ответ. — Да, это все ты. Черт возьми, я так и знал, что это твоих рук дело. Но зачем? Какого черта ты вмешиваешься? — Новая пауза. — Как я могу опоздать? Сейчас среда, утро, а я должен быть в Белом доме в пятницу днем. — Выслушав ответ, он побледнел. — Парад? Па-рад? — Реймонд живо представил себе все, что его ждет. — Но зачем… Ах ты, чертов политикан!

Маделл выбралась из постели и начала одеваться, но выглядела испуганной и никак не могла найти свои вещи. Реймонд помахал ей свободной рукой и улыбнулся так тепло и обнадеживающе, что она снова опустилась на край постели, медленно отклонилась назад и вытянулась. Слушая, как телефон вопит ему в ухо, он потянулся к ней, взял за руку, нежно поцеловал и положил на плоский, гладкий живот девушки. Она, в свою очередь, потянулась к Реймонду и слегка погладила его по небритой щеке. Внезапно он нахмурился и рявкнул в телефон:

— Нет, не передавай трубку матери! Я знаю, что не разговаривал с ней уже два года! Сейчас я не готов, поговорю в другой раз. О-о-о! Ради всего святого! — Он заскрежетал зубами и возвел глаза к потолку, но потом сказал ровным голосом: — Здравствуй, мама.

— Реймонд, что, черт возьми, происходит? — настойчиво спросила мать. — Чем ты так недоволен? Если бы у нас проходила кампания по добыче полезных ископаемых, а ты бы вдруг нашел золото, разве ты не сообщил бы нам?

— Нет.

— Так случилось, что тебя наградили Почетной медалью. Кстати, прими мои поздравления, хотела написать тебе, но, как обычно, ни на что не хватает времени. Джонни — публичная фигура, Реймонд. Он представляет народ своего штата, точно так же, как президент представляет весь американский народ, а ты, похоже, не слишком торопишься в Белый дом. Скажи, что ужасного и оскорбительного в том, чтобы сфотографироваться со своим отцом?..

— Он мне не отец !

— …Который призван выразить гордость всего нашего народа беспримерной отвагой, проявленной тобой на поле боя?