Светлана Бестужева-Лада: Вычислить и обезвредить

— Совершенно верно. Но крестьяне отказались продавать зерно за бесценок. Можно было снова прибегнуть к силе и просто отобрать хлеб, но это уже было опасно для самого диктатора. И Сталин пошел другим путем, путем коллективизации. Недовольных и наиболее зажиточных выселяли в глухие районы Сибири, обрекая их на смерть от голода и холода. Было репрессировано около двенадцати миллионов человек. Дети, старики, женщины… А когда у крестьян отобрали ещё и семенной хлеб, от голода погибло ещё около восьми миллионов.

— Они столько же потеряли во второй мировой, — потрясенно выдохнул Джозеф.

— Возможно. Это же Азия, человеческая жизнь там ничего не стоит. В общем, первая перестройка бесславно провалилась.

— Насколько мне известно, хлеб с тех пор Россия уже никогда не экспортировала, — блеснул эрудицией Джозеф.

— Совершенно верно. Удар по сельскому хозяйству оказался таким разрушительным, что его не восстановили до сих пор — шестьдесят с лишним лет спустя. И нет ни малейшей уверенности в том, что восстановят в обозримом будущем. Потому что опять идут только разговоры — на сей раз о каком-то ускорении научно-технического прогресса. Конкретных способов никто, естественно, не предлагает. Но мы отвлеклись. К сегодняшней России мы ещё вернемся.

Вторая перестройка началась с приходом к власти Хрущева — в середине пятидесятых годов — и длилась неполных восемь лет. Начал её новый советский лидер с закрытого доклада о разоблачении культа личности Сталина. Придя к власти, Хрущев и не помышлял о какой-то перестройке, возможно, он даже слова такого не слышал. Ему просто нужно было обойти более сильных политических соперников, поэтому он и решился на такой отчаянный шаг. Отчаянный, поскольку результатом стал не столько сильный шок в самой России, сколько антикоммунистическое восстание в Венгрии в 1956 году, куда более мощное, чем аналогичное выступление в ГДР в 1953 году. После этого все оставшиеся годы своего нахождения у власти Хрущев занимался в основном тем, что пытался загнать джинна вольнодумства обратно в бутылку. Но процесс оказался необратимым.

— При чем же тут перестройка? — наморщил лоб Джозеф. — Я что-то не пойму.

— А при том, что Хрущев вновь обещал советскому народу коммунизм, причем даже назвал конкретную дату его наступления: 1980 год. Выдвинув этот лозунг, он организовал разработку новой программы партии и начал её интенсивную пропаганду. Кроме того, объявил, что за семь ближайших лет СССР окончательно перейдет в разряд развитых стран мира, и в связи с этим выдал крестьянам паспорта, которые у них отобрали при Сталине. Поверив пропаганде, крестьяне в массовом порядке стали переселяться в города, которые совершенно не были готовы к такому наплыву новых жителей, — кстати, последствия этой стихийной миграции ощущаются до сих пор, — традиционный сельский уклад жизни был окончательно разрушен. Что, как вы понимаете, не пошло на пользу ни сельскому хозяйству, ни промышленности. А тут ещё осложнения во внешней политике…

— Если не ошибаюсь, Карибский кризис произошел именно при Хрущеве?

— Не ошибаетесь. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения советской партийной элиты. И Хрущева быстро заменили на Брежнева, который в 1966 году без особого шума начал перестройку номер три. Собственно, начал не он, а глава тогдашнего правительства Косыгин. Не посягая на основы просталинского по своей сути режима, то есть с жесткой цензурой, но без массовых репрессий, предполагалось дать большую самостоятельность предприятиям, учреждениям, организациям и тем самым повысить эффективность экономики, низкий уровень развития которой был уже угрожающим.

— Получилось?

— Нет, помешала «пражская весна» 1968 года, после чего быстро произошел «откат на исходные позиции». Ознаменовалось это тотальным разгромом общественных наук, литературы, искусства вообще, жесткими гонениями против горстки диссидентов и окончательным коллапсом экономики. А в 1972 году выяснилось, что «холодную войну» Советы нам проиграли, и дальнейшая гонка вооружений стала бессмысленной. Попытались помириться…

— Встреча Брежнева и Форда в начале семидесятых, — быстро вставил Джозеф.

Роберт кивнул:

— Совершенно верно. Одновременно был подготовлен пакет документов, предполагавший четвертую перестройку. Подробности мало кто знает, но говорят, что Брежнев, ознакомившись с этими документами, заявил: «Дайте умереть спокойно».