Массимо Фелизатти - Агава

Воскресное утро в середине августа… Для города это пора ритуального «промывания желудка»: он освобождается от заторов на дорогах, невообразимой сутолоки, сумасшедшего грохота, от пешеходов, гор всяческих товаров, от разъедающего глаза и горло смога.

По улицам тихо бродят туристы. Они изнывают от жары — давящей, застоявшейся среди древних стен и аркад, нависшей над пологими склонами Палатино и Челио, над древними руинами, где чувствуют себя вольготно одни только нахальные ящерицы.

Рим выглядит обезлюдевшим, как в те времена, когда среди замшелых развалин, превращенных в выпасы, косила людей малярия.

Широкие зеленые аллеи Археологического бульвара, чрево затхлых древних районов Гетто и Трастевере, тихий квартал Прати и суматошный Париоли начинают понемногу отходить от осипшего лая клаксонов, скрежета тормозов, проклятий водителей и угарного газа. Притихли даже пригороды. Улицы выглядели бы совсем пустынными, если бы мальчишки не устраивали здесь гонок на мотоциклах.

Изматывающие нервы пробки на дорогах к морю — Понтина и Аурелиа, ожесточенная борьба за жалкие квадратные сантиметры грязного пляжа и замусоренного моря никакого отношения к городу уже не имеют.

Вот такое воскресенье сегодня в Риме. Богатых римлян носит где-то между Кенией и Сейшелами; римляне среднего достатка довольствуются Капри и Позитано, а те, кто победнее, осели в Остии и Кастелли.

В Главном управлении корпуса карабинеров на Румынском бульваре, к удивлению начальника службы внешних связей полковника Моидзо, появляется сам командующий генерал Эльвино Фаис Запершись у себя в кабинете, он опускает шторы, чтобы стекло письменного стола не ослепляло солнечными бликами. Некоторое время взгляд его блуждает по белым стенам кабинета. Распятие над дверью; позади стола, под портретом президента республики, большая карта Рима; слева — карта Италии и островов, утыканная флажками, которыми отмечены подразделения корпуса карабинеров — все, вплоть до самых мелких. Огромная, густая паутина.

Многие из этих флажков воткнул в карту он сам. Правда, некоторые ему пришлось потом передвинуть на другое место — не без борьбы, разумеется, упорной, хотя, как правило, бесшумной.

Всего шесть месяцев осталось ему до пенсии. Но враги решили больше не ждать. Они пошли даже на гнусный шантаж, раскопав в давнем прошлом генерала историю, которую сам он считал давно забытой.

Как звали того парня-грека? Он встретился с ним когда-то в Афинах. Даже имени в памяти не осталось, настолько все отошло куда-то, кануло в небытие.

Однако нашлись люди, которые ничего не забыли и теперь пользуются моментом, чтобы уничтожить плоды всей его тридцатилетней работы. А ведь ему следовало знать, что после той истории за каждым его шагом следили, каждый поступок брали на заметку, фиксировали, где-то на него завели разбухавшее с каждым годом досье — чтобы в подходящий момент пустить его в ход. И вот этот подходящий момент наступил.

Достав из внутреннего кармана ключ, генерал открывает ящик и достает исписанный лист — копию своей докладной министру обороны. Прошение об отставке. Он отправил его две недели тому назад, но министр ответил, что должен еще подумать.

Фаис смотрит на свое отражение в стекле письменного стола — непривычно пустого, сверкающего чистотой. В зеленоватом, искаженном отражении — золоченые знаки отличия на генеральском мундире, покрасневшие веки, основательные мешки под глазами, дряблые, отвисшие щеки. Старик, думает он.

Много лет генерал живет вместе со своей сестрой Эленой. Когда он сказал, что собирается подать в отставку, сестра серьезно и коротко ответила: «Ты — офицер, знаешь, что делаешь». В сущности, Элена — единственный человек, перед которым он мог бы излить душу; теперь же ему остается только смотреть в стекло и беседовать с собственным отражением, с этим противным старческим лицом. Очень велико искушение покончить со всем одним махом. Что было — то прошло, он не собирается копаться в мелочах, гадать, не была ли его жизнь сплошной ошибкой, бессмысленной, никому не нужной. И стоит ли все это продолжать?

Ему прозрачно намекнули, что для него найдется место в административном совете какой-то финансовой компании, занимающейся военными заказами. Влиятельный член правительства сказал: «Человек с вашими данными обладает ценным опытом, который может быть весьма полезен и даже необходим в других сферах деятельности. Никто не вправе лишать страну вклада, который могут внести в общее дело такие люди, как вы».