Массимо Фелизатти - Агава

Генерал переводит взгляд на телефонный аппарат, стоящий на столике рядом с креслом.

Паоло Алесси проснулся слишком рано. На субботу ему выпало ночное дежурство, или, как у них говорят, бдение. Направляясь в редакцию, он прихватил с собой книжку, ибо знал, что его ждет обычный скучный вечер: неизменная мелкая правка уже готовой полосы часов в одиннадцать — двенадцать, наспех, по трафарету слепленное сообщение «в последний час» и, как правило, два-три новых заголовка. Но кто-то напутал с подверсткой рекламы, и в одиннадцать вечера главный редактор сунул ему под нос пустую полосу — заполняй чем хочешь. Предстояло перерыть все поступившие за день сообщения телеграфных агентств. Чертыхаясь, он отобрал ранее не поместившиеся или пропущенные куски, из которых можно было состряпать семь колонок сверху, трехколонник справа, что-нибудь на подверстку, броский материал для центра полосы, небольшой подвальчик и несколько мелочишек. В час ночи, когда он уже решил, что все в порядке, пришло сообщение: какой-то тип из Казерты в припадке безумия зарубил топором жену и детей, а сам выбросился из окна. Пришлось все перетасовывать и добавлять пару новых абзацев. Так что освободился он очень поздно и домой добрался только в три часа ночи, совершенно измочаленный. В таком состоянии уснуть он не мог, взял книжку, да так и не выпустил ее из рук, пока не дочитал до последней страницы. А проснулся в половине девятого, не поспав и четырех часов, очумевший от духоты и раздраженный сбившимися, прилипшими к телу простынями.

Вот тут и начинаешь понимать, как плохо, что рядом нет женщины, подумал он. Обычно, когда перед ним возникала эта проблема, Алесси приходил к выводу: пока вокруг так много соблазнов, спешить с решительным шагом не стоит. Рано или поздно, конечно, наступит момент, когда любопытство уступит место чувству самосохранения. У него есть связь, которая в общем-то его устраивает: женщина его же возраста, разведенная. Но у нее двое детей. Свои отношения они никак не оформляют; оба, как говорится, свободны, но Паоло и в голову не приходит, что свободен, в сущности, он один, поскольку Марии, чтобы побыть с ним, приходится отрывать время от детей и работы.

Сегодня воскресенье, а он опять дежурит; в августе обычно выясняется, что у всех есть дети, жены, матери с их вечными претензиями, всякие неотложные домашние дела и обязанности, так что тянуть воз приходится молодым редакторам — холостякам, все валят на них. Что касается возраста, то в свои тридцать Паоло молодым может себя уже не считать, но против того, что он холостяк и шляпа, не возразишь.

Послонявшись по квартире, он принимается читать, потом убирает постель, что-то жует, просматривает какие-то заметки и звонит Марии, устроившейся с детьми в недорогом пансионе на берегу Адриатического моря. От нечего делать он решает пойти пораньше в редакцию, хотя еще нет и двух и вряд ли он кого-нибудь там застанет. Зато там кондиционеры.

Свой «фиат» Паоло оставляет перед запертым центральным подъездом и проходит в редакцию через дверь типографии и экспедиции. Швейцар даже головы не поднимает. Наверное, он видел выходившего из машины Паоло на экране своего монитора: камеры установлены на всех четырех углах здания. Телекамеры, пуленепробиваемые стекла входных дверей, двое полицейских, дремлющих в машине на углу…

Алесси сам берет в швейцарской пачку газет и начинает внимательно просматривать издания конкурентов: сначала римские, потом северные, у них самый большой тираж.

Еще одно ничем не примечательное воскресенье. Заведующий отделом сокрушенно вздохнет, пробежит глазами несколько жалких информации, раскопает в ящике какой-нибудь залежалый материал, чтобы хоть чем-то заполнить полосу, предложит, не без ехидства, отдать свободное место другим отделам, потом обратится к нему с неизменным вопросом: «Что бы такое придумать на сегодня, черт побери?» А Паоло, как водится, ответит: «Сейчас зазвонит телефон и нам сообщат сенсационную новость. Вся первая полоса и целый разворот — только мне и тебе». В эту игру они играют уже много лёт. Сенсационные сообщения время от времени действительно поступают, но не по телефону, не по воскресеньям и не в середине августа. В общем, пока он довольствуется глухим урчанием кондиционера.

На третьем этаже небольшой четырехквартирной виллы в тихом аристократическом районе неподалеку от виа Номентана генерал Армандо Фульви медленно, стараясь сдержать дрожь в руке, опускает на рычаг телефонную трубку. Взволнованный голос на другом конце провода обрывается. Гуараши!