Эйсукэ Накадзоно - СЕЯТЕЛИ ТЬМЫ

— Спасибо, Кохияма. Я рад, что вы с нами заодно, — сказал Тэрада.

— А вы по-прежнему не доверяете мне?

— Не совеем так. Вы ведь представляете себе, какая трагедия разыграется, если в Токио вспыхнет эпидемия чумы, подобная той, которая была в 1903 или 1915 году. Вам известно, что в 1901 году в Маньчжурии от чумы погибло свыше десяти тысяч человек?

— Но ведь с 1926 года в Японии, как я слышал с чумой начисто покончено, — возразил Кохияма.

— Ого! Вы неплохо осведомлены! Однако не следует забывать, что в соседних странах эпидемии возникали и в послевоенные годы. Не успела кончиться война, как была зарегистрирована вспышка чумы и Маньчжурии, затем во время войны в Корее. В настоящее время, согласно данным WHO [6] WHO — Всемирная организация здравоохранения ООН. , чума свирепствует в Южном Вьетнаме.

— В Южном Вьетнаме?

— Да. Вот, не угодно ли взглянуть? — Тэрада держал в руках английское издание «Бюллетеня международной службы карантина» от 26 августа 196… года. — Тут список районов распространения эпидемии. Посмотрите по карте.

И Тэрада протянул Кохияме карту Индокитая, вырванную из атласа мира. На нём кто-то красным карандашом галочками отметил пункты, поражённые чумой. Всё побережье Южного Вьетнама было усеяно этими галочками. Вдоль стратегического шоссе № 1 с юга на север тянулись населённые пункты: Сайгон, Далат, Нья-Транг, Нинь-Хо, Куй-Нёнг, Бинь-Динь… Все эти названия часто мелькали в военных сводках иностранных телеграфных агентств и сообщениях спецкорреспондентов.

— Кто сделал эти пометки? Убуката-сан?

— Да, — торопливо ответил смущённый Тэрада. — Как видите, он интересовался всем на свете.

— Но зачем ему понадобилось это?

— Не знаю. Я нашёл карту на его письменном столе. Парадоксально другое. Не исключено, что как раз в то время, когда он отыскивал на карте Индокитая районы распространения чумы, он уже был болен чумой.

— Вы, наверное, хотите мне внушить, что чума может распространиться и в Японии?

— Разумеется, — ответил Тэрада. — Такая опасность существует, и всякая беспечность на сей счёт могла бы привести к печальным последствиям.

— И всё-таки я не вижу никакой связи между этой картой и кончиной господина Убукаты. Как вы объясняете его интерес к распространению чумы в Южном Вьетнаме?

— Что же тут объяснять! — сказал Тэрада. — Убукату, как микробиолога, могла заинтересовать любая инфекционная болезнь.

— Вы довольно ловко уходите от ответа. И всё-таки интерес к проблеме распространения чумы исследователя, который в конечном счёте сам умер от этой болезни, вряд ли можно считать случайным.

Тэрада ничего не ответил. Он молча забрал у Кохиямы брошюру и карту и ушёл наверх, в комнаты покойного Убукаты.

Это была первая и чуть-чуть смешная размолвка, происшедшая в чумном изоляторе, но именно тогда Кохияма и решил выяснить, чем занимается Тэрада, запираясь в кабинете покойного Убукаты.

На второй день произошло ещё одно событие.

Кохияма спал на диване в гостиной и вдруг проснулся от крика. Это был крик ужаса, без сомнения.

Кохияма сбросил одеяло и вскочил с постели. Он не сразу понял, откуда несётся крик. Дверь гостиной выходила в коридор, в конце которого была лестница, ведущая на второй этаж. В глубине коридора, против лестницы, находилась комната Эммы. Когда-то её спальня находилась на втором этаже, против кабинета отца. Но постепенно отец занял весь второй этаж, а Эмма переселилась на первый.

Сообразив наконец, откуда доносится крик, Кохияма побежал на кухню. Он увидел Эмму, которая с бледным как полотно лицом застыла на месте, оцепенев от ужаса.

— Что случилось?

— Вон, вон там! Посмотрите! — Дрожащей рукой Эмма указывала куда-то в угол комнаты.

Кохияма увидел большую дохлую крысу. Это была так называемая водяная крыса. Поблёскивая чёрной иглистой шерстью, она лежала на гладком кафельном полу, распластав своё длинное тело и выпучив погасшие маленькие глазки. Из раскрытого рта текло что-то грязное и липкое. Кохияма содрогнулся от омерзения.

— Чего доброго, сказал он, — эта тварь и была переносчиком чумы. Позову-ка я Тэраду.

Но звать Тэраду не пришлось. Он спал тоже в гостиной, по-видимому, встал очень рано и тут же ушёл в кабинет Убукаты. Вероятно, услышав крик Эммы, и он поспешил ей на помощь. На лестнице раздались его торопливые шаги.

— В чём дело? — обратился он к Эмме, едва появившись в дверях. — Что ты пугаешь людей?