Гейл Линдс - Мозаика

Но он не подозревал, что в коре огромного дерева за его спиной было скрыто записывающее устройство. И эти записи будут прослушаны уже через час.

ПРАГА (ЧЕХИЯ)

Время близилось к полуночи, и далее теплое пальто не спасало Иржи от порывов холодного ветра с Влтавы, мрачно катившей свои черные воды. Вздрогнув всем телом, он поспешил через Карлов мост к шпилям, островерхим крышам и величественным башням Старого Мяста. Еда и тихий закуток в прокуренной пивной — это все, о чем он сейчас мечтал.

Ему было страшно.

Люди, с которыми ему случайно пришлось иметь дело, приказали идти этим маршрутом и держать под мышкой толстый пакет украденных фотографий и скопированных документов. Вот расплата за опрометчивое решение. Согласившись единожды на их помощь и обещание защиты, он навсегда лишил себя возможности повернуть назад. Иржи. Настоящее его имя было другим.

Нужно сделать все в точности так, как ему было сказано.

Нервно оглядываясь через плечо, он поспешил мимо последней из скульптур святых на мосту прямо к Карловой улице. Лунный свет отбрасывал длинные, мрачные тени от барочных и готических зданий. От страха желудок, казалось, подступал к горлу.

Наконец он услышал мелодию простонародной песенки, тихо доносящуюся из близлежащей аллеи. Он остановился с колотящимся сердцем, прислонился спиной к средневековой каменной стене и достал пачку «Мальборо». Наклонился, делая вид, что дрожащими руками пытается зажечь сигарету.

К нему обратились по-чешски:

— Позвольте, я помогу.

Из темной аллеи появился незнакомец в толстом клетчатом пальто и с концертино в руках. Широкие поля шляпы закрывали его лицо.

Трясущимися руками Иржи вновь поднес сигарету ко рту. Мимо проехала «Шкода», и ее фары высветили темную, пустую улицу. Музыкант проводил машину взглядом, пока она не исчезла за углом, затем щелкнул зажигалкой. Иржи прикурил.

— Спасибо.

Иржи немного успокоился и уже не так крепко прижимал к себе конверт.

— Не стоит. Спокойной ночи.

Шагнув в сторону, музыкант слегка толкнул Иржи. Извиняясь за свою неловкость, он быстро заменил конверт Иржи на такой же, который до этого держал между пальто и инструментом.

Оглянувшись по сторонам, незнакомец рассмеялся деланным пьяным смехом.

— Zivijo. Живите долго.

Дрожь снова охватила Иржи. Он прошептал:

— Надеюсь, я отдал вам все, что вы хотели.

— Если нет, мы свяжемся с вами.

Слова музыканта прозвучали угрожающе. Затем он поднял голову, погладил концертино и зашагал прочь, играя и весело распевая: «Богемская девчонка, золотое пиво...»

Иржи бросился в противоположном направлении, стараясь держаться в тени. Теперь ему нужно было побеспокоиться о завтрашнем дне и о том, обнаружит ли кражу его хозяин, крупный промышленник. Он думал об этих скопированных и украденных материалах, еще раз вспомнил все свои действия, проанализировал, не оставил ли он где-нибудь какой-то след.

И чуть не потерял сознание от восторга, когда его поразила одна мысль. Теперь они должны взяться за его работодателя. Вот что означают все эти документы и фотографии. За его работодателя. Он улыбнулся, но его улыбка скорее напоминала волчий оскал. Это была единственная возможность получить свободу. Тут не может быть ошибки — им нужен его хозяин.

Конечно, он был прав...

МОНАКО

Узнав, что женщина сняла на три недели номер в легендарном «Отель-де-Пари» и нежится в его роскоши, Жан-Клод понял — он должен быть там, рядом с ней.

Еще там, в ночном клубе «Джиммиз», он обратил внимание на прекрасную незнакомку, которая устроилась за столиком у самой воды. Она была tres belle. Magnifique [1]. Женщина пила шампанское по сорок долларов за бокал и, откидывая свои длинные золотые волосы за плечи, величественно заказывала его для сидящих за соседними столиками. Ее медовая кожа блестела в свете лампы, стоявшей на столе. Когда она смеялась, алые губы выгибались большой дутой, обнажая ровные белые зубы.

— Шампанское — это национальный напиток Монако! — воскликнула она по-французски с американским акцентом, когда он посмотрел на нее с другого конца зала.

Она смело и широко улыбнулась:

— Выпейте со мной!

Он сел за ее столик.

Ее первый муж коллекционировал картины Джексона Поллока и Джаспера Джонса, у второго мужа была нефть в Луизиане. Много-много нефти. Сейчас она в разводе, ей тридцать лет. У нее было совершенное тело — гибкое и соблазнительное. Весь вечер он наблюдал, как она танцевала с мальчиками из местной элиты, но всегда возвращалась за столик к нему.