Дмитрий Дивеевский - Ось земли

Катер разрезал форштевнем речную гладь. Англичане убрали с него полицейские знаки и сирену, сняли полицейские формы и выглядели так, как должны выглядеть боевики: крепкие парни с короткими стрижками, в свитерах и брюках с широкими ремнями. Они контролировали реку, изредка поглядывая на пленников. Хейли же, казалось, забыл обо всем. Он развалился в кресле, мечтательно созерцая Эльбу через лобовое стекло, время от времени отхлебывая из фляжки. Похоже, ему удалось решить труднейшую задачу и его перспективы снова смотрелись неплохо.

Наконец показались пограничные сооружения на берегах и рулевой до предела выдвинул вперед ручку газа. Катер с ревом шел по осевой линии фарватера, высоко подняв нос и оставляя за собой метровые крылья волн. Хейли вцепился в ручки кресла и с напряжением смотрел вперед. Еще минута и победа станет явью!

Катер уже почти поравнялся с пограничным пунктом, когда из-за густых зарослей прибрежного ивняка поперек его движения вылетел мотобот немецких пограничников и резко пошел на сближение. На носу его стоял «Марк», по бортам вооруженные офицеры.

«Внимание – прокатился над рекой усиленный динамиками голос «Марка» – остановить движение, вы подлежите досмотру».

Хейли вцепился в ручку сиденья и просипел рулевому:

– Обходи его слева, выжимай, все что можешь, осталось чуть-чуть.

Катер заложил крутой вираж в попытке обойти пограничников. Казалось бы, это ему удается, но в это время от нейтральной зоны навстречу ему вышел второй мотобот и было видно, как солдат на баке быстро расчехляет крупнокалиберный пулемет.

«Приказываю остановиться – снова прокатилось над водой – или мы будем вынуждены открыть огонь».

Теперь англичане оказались зажатыми с двух сторон.

– Тормози – тихо сказал Хейли. Затем он повернул к Булаю побледневшее лицо и почти неслышно прошептал:

– Я просчитался. Но Вас это не спасет.

В борт сильно ударил баком мотобот и пограничники ворвались в каюту. Раздался приказ: «Не шевелиться, немецкая пограничная полиция». Затем появился «Марк»:

– Нами расследуется дело о краже германских подданных. Прошу предъявить документы.

– Мы подданные ее Величества и не позволим…

– Мне безразлично, чьи вы поданные. Вы угнали арендованное судно, лишили свободы рулевого и украли еще двух немецких граждан. Это будет занесено в протокол. Вам придется отвечать по немецким законам.

Через пять минут катер в сопровождении мотоботов причалил к погранпосту, где задержанные были посажены в полицейский автобус и «Марк», поблагодарив пограничников за помощь, отправил всю компанию в Дрезден.

«Хорошая телеграмма пришла из Мексики. Хорошая телеграмма. Прикончили Иудушку. Все, конец. Сколько мы c ним воевали, двадцать лет? На третьем съезде началось. Тогда Иудушка меня даже не замечал. Великий политик, златоуст. Сам Ленин его слушал. Хотя меня Ленин тоже выделял. Но Троцкий на меня как на пустое место смотрел. Долго он меня пустым местом считал, долго, пока мы его на тринадцатой партконференции не прокатили. Вот тогда опомнился, хотя не понимал, почему так много коммунистов от него отвернулось. А ведь все не так сложно. На себя со стороны посмотреть надо. И что мы видим? Все члены политбюро в скромных квартирках живу, хоть и в Кремле. Холод и голод между собой делят. Пайки небогатые, никаких дополнительных привилегий. А Троцкий имение Юсуповых занял, челядью себя окружил, барствовал напропалую. Он барствовал в голодной Москве и думал, что его делегаты на руках носить будут. Мол, в его положении все можно себе позволить. Ошибался Троцкий. Ну, ладно. Поздно уже, спать буду»

– Подожди спать, Иосиф. Я к тебе пришел.

– Кто ты, почему только силуэтом появился?

– У меня нет одного образа, но я могу предстать перед тобою кем ты хочешь, за исключением того, о ком не могу говорить.

– Я понял, кто пришел. Оставайся силуэтом, мне все равно. Что тебе надо?

– Помнится, когда убили Кирова, ты сам хотел со мною повидаться. Что, уже расхотел?

– Да, когда убили Сергея, мне стало страшно. Не скрою. Я хотел увидеть тебя, чтобы понять, что ты еще способен замыслить. Теперь мне этого не требуется. Мне не страшно.

– Ну, да. Ты убил самого главного своего врага. Теперь тебе не страшно.

– Да, я убил его по законам беспощадной борьбы. Мы не могли жить на одной Земле вместе. Один должен был уйти в мир иной. Эту схватку ты проиграл, сатана.

– Ты знал, что Троцкий был моим уполномоченным?