Александр Гера: Набат-3

Но прием Судских он оказан на удивление особый, радушный и приятельский, совсем сбив с толку опального генерала.

— О! Наконец-то! — с разведенными в стороны руками вышел навстречу президент. — Игорь Петрович, где вы запропастились? Всех на ноги подняли!

Приобняв Судских за плечи, будто накидывая простыню пли шубу, он повлек его в кабинет. Такая заботливость озадачивала сильнее прежней нарочитости. А это почему? Раньше ему не оказывали дружеского проявления чувств.

— Все обошлось? — спросил президент уже в кабинете, будто заведомо знал, чему подвергался Судских, выйдя из подземелий.

— Как-то все несуразно, — хмуро отвечал Судских. — Пацан из милиции угрожал оружием, забрал мой мобильник, меня спешно везут сюда… Не пойму: я арестован? — с вызовом спросил он, пытаясь по лицу президента определить истину, отделить показное.

Президента он не застал врасплох:

— Игорь Петрович, вам ли не знать, как у нас обычное оперативное распоряжение превращают в пожарный приказ. За этих балбесов прошу извинить, за чрезмерное усердие накажу, чтобы служебное рвение проявляли где положено.

Президент, как всегда в беседе с ним, говорил учтиво, хотя многие выслушивали от него отборную солдатскую матерщину. Он не стеснялся распекать подчиненных в ефрейторской манере, без скидок на возраст, заслуги, и никто не возмущался. Огрехи были, конечно, всегда, но не в такой же манере высказывать возмущение. А помалкивали без протеста потому, что давным-давно знали о грубых замашках президента, когда он не был еще таковым и грубость считалась неким имиджем: вот, мол, какой хозяин нужен стране — жесткий, но правильный, такой станет держать в узде и распоясавшихся демократов, и думское плебейское отродье, и кондовых коммуняк.

С Судских президент всегда сохранял выдержку и учтивость.

— Стаканчик чайку? — заботливо предложил президент.

— Спасибо, не откажусь. Сомлел от усталости, — без улыбки отвечал Судских. — Только сначала хотелось бы со своими связаться, переживают.

Легкая пауза, секундное замешательство, отмашка.

— Звоните с моего пульта, — сказал президент, одновременно нажимая кнопку вызова дежурного.

Вошел прежний генерал, из армейских.

— С Игорем Петровичем плохо обошлись, — жестко выговаривал президент. — Мою просьбу тотчас разыскать Игоря Петровича превратили в арест. Виновных наказать вплоть до разжалования.

Связываясь с Бехтеренко, Судских ощущал стыд. Заглушая его, он наигранно-бодро говорил в микрофон:

— Святослав Павлович, привет с того света.

Мать честная! Игорь Петрович, вы где?

— У президента, — кратко ответил Судских. — Вернусь — поговорим. Привет всем.

И сразу дал о отбой. Нечего рассусоливать — жив и жив.

Президент караулил его или Судских обостренно полагал так после всех наземных событий?

Далеко не грубый руководитель, как его пытались представить некогда, он разбирался в людях и умел выявить их основное качество, стержень натуры. Уловил он и скрытую спесивость, и властолюбие, чуял начетчиков и фанфаронов, терпеть не мог лжецов. С момента их давнего знакомства они испытывали друг к другу притяжение, но постоянно держались на расстоянии дуэльного выстрела. Однажды Судских подумал: не свои ли потаенные амбиции скрывает от него президент на почтительном расстоянии? А скрывает потому, что видит в нем соперника? Приход его к власти был покрыт непроницаемой тайной. Судачили много, намекали на неких олигархов, но толком никто ни одного имени не назвал. Президент оставался темной лошадкой, норов не выказывал, а присутствие этого норова Ощущали все.

— Не томите, Игорь Петрович, рассказывайте, как там, много ли алмазов пламенных в лабазах каменных?

И опять Судских удивился столь грубой постановке вопроса. Ведь только что мир висел на волоске, многомиллионный город мог познать ужасы «грибного супчика», а минула гроза — и первый вопрос: а кепочка где?

— Что центр Москвы вот-вот провалится, все подземные коммуникации дышат на ладан — видел, а лабазов не нашел.

Кто толкнул его под локоть, кто не пожелал, чтобы он не рассказал о виденном? О книгах, об этих самых алмазах пламенных. Что именно остановило его?

— Игорь Петрович, Воливач приказал долго жить. Так вышло в ваше отсутствие, — короткими фразами говорил президент, в упор глядя на Судских. — При нем обнаружили скрупулезный список неких драгоценностей, золота, антиквариата и древностей. Сумма описи громадная. Указаны там и столь долго разыскиваемые книги. Я полагаю, они в подземельях, и вы не могли не найти их.