Джеймс Монро - Торговец смертью - Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца

— Я знаю только то, о чем писали в газетах. Все еще без сознания, но они не очень расстроятся, если она умрет.

— Что это за люди?

— Тебе лучше не знать. Поверь мне, Хак, так будет для тебя лучше, — от него не ускользнуло выражение обиды на лице японца. — Если они начнут хотя бы подозревать, что я жив, то примутся за моих друзей. Говорю тебе это только потому, что хочу просить об одном одолжении.

— Сделаю все, что в моих силах, ты ведь знаешь, — сказал Хакагава.

— Подумай сначала о том, что я тебе сказал. Кроме того, сюда может нагрянуть полиция.

— Ей будет интересно узнать, откуда у тебя черный пояс?

— И что ты им расскажешь?

— Правду, — ответил Хакагава. — Я давал тебе уроки борьбы, ты был моим любимым учеником, очень многообещающим дзюдоистом. Чем ты занимался и почему тебя хотели убить, мне неизвестно, но я был очень огорчен, прочитав это сообщение в газете… Так чем я могу тебе помочь?

— Ты должен научить меня приемам карате, — сказал Крейг.

— Ты умер и тебе нечего бояться, — улыбнулся японец.

— Трудно сказать, в любой момент охота может начаться снова. Я должен быть всегда готов к бою.

— Это очень плохие люди?

— Хуже не бывает.

— Ты можешь поклясться, что будешь применять эти приемы только против них?

— Даю слово, — кивнул Крейг.

— Хорошо, — протянул Хакагава. — Но помни, в твоих руках окажется страшное оружие и пользоваться им надо умело. В Японии настоящий каратист приравнивается к вооруженному человеку, особенно в суде. Я научу тебя всему, что знаю сам. Смотри.

Он поставил вертикально обрезок сосновой доски толщиной не меньше дюйма и закрепил его парой струбцин, потом замер на мгновение и сделал резкий выпад рукой, сжатой в кулак. После третьего удара половинки доски разлетелись в разные стороны. Потом такую же доску он закрепил горизонтально и ударил по ней ребром ладони. Она лопнула после первого же удара.

— Это очень эффектный трюк, — пояснил Хакагава. — Потому я и держу здесь эти доски — это производит сильное впечатление на моих учеников. Но настоящий дзюдоист не должен бояться ударов, даже таких. Он использует i илу соперника, направит ее в нужное русло и проведет бросок.

Час спустя, обливаясь потом, Крейг уже начал изучение еще одной главы науки убивать. Хакагава приготовил для него два мешка, туго набитых песком. На этих импровизированных снарядах Крейг должен был ежедневно отрабатывать удары кулаком и ребром ладони до тех пор, пока те не затвердеют и не станут настоящим оружием бойца карате.

— У тебя хорошо получается. Ты очень способный ученик, рано или поздно наступит день, когда ты победишь меня.

— Сомневаюсь, — буркнул Джон, отирая пот со лба.

— Нет, нет, — запротестовал японец. — Пройдет год или два, и ты превзойдешь меня в этом искусстве. Даже сегодня, после этих ужасных событий, тебе ни в чем не хочется уступать мне. Ты весьма неординарный и очень опасный человек, Джон.

— Скорее был таким, — не согласился Крейг.

— Ты и сейчас такой же, и никогда не сможешь стать другим.

— Элис, моя жена, вряд ли согласится с тобой. Она всегда считала меня… — тут он заколебался, — машиной для добывания денег и упрочения ее положения в обществе. Не очень-то вежливо с моей стороны? Но я просто хотел сказать правду.

Хакагава встал коленями на татами и жестом предложил Джону последовать его примеру. Он понимал, что его собеседнику необходимо выговориться.

— Когда мы поженились, она была беременна. Собственно поэтому все и произошло. Я был одиноким неотесанным парнем, а она знала, как себя вести, как разговаривать с людьми и все такое. Я этого не умел, даже когда меня произвели в офицеры. Тогда мне хотелось стать настоящим джентльменом, и она меня им сделала. Одному Богу известно, откуда это у нее, ведь среда, в которой она выросла, мало отличалась от моего окружения, — Крейг ухмыльнулся. — Я рос сиротой, Хак. Поступить на флот для меня было все равно, что обрести дом. Раньше я знал только воспитательниц из сиротских домов. Глупых, несчастных дур. Война стала моей жизненной школой, и я хорошо усвоил ее уроки.

Когда она закончилась, мне пришлось некоторое время проболтаться в Танжере. Старому менеджеру из компании Хантера потребовался помощник, а я как раз подвернулся под руку. Ему нужен был бухгалтер с задатками пирата. Я в этом преуспел, появились хорошие деньги, много денег.

Мне пора уже было открывать собственное дело, но Элис об этом и слышать не хотела. Ей больше льстило, что я был правой рукой сэра Джеффри, — тут он снова ухмыльнулся, — и на этой самой руке держалась вся фирма, вот так-то. Я зарабатывал гораздо больше денег, чем думала моя жена, но мне и в голову не приходило надоедать ей подробностями. Больше всего ее могло напугать то, что об этом могли узнать в ее клубе.