Анатолий Гончаров - АГЕНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ

С этим не поспоришь, если нет в руках гранатомета. Потому как такова идеология корыстных, злобных, лживых и неумных фарисеев. Малообразованных к тому же. Некогда было образовываться: с параши – и на Майдан. Вот и невдомек им, что фашистские лозунги и бандеровская психопатология не способны построить какое бы то ни было государство, разве что Сомали, которое тоже не государство. Они способны повторить пике Любитца.

У черноморских матросов нет вопросов, кроме одного, самого бессмысленного: где антифашисты? Украинские, российские, европейские – где они? «Хельсинкская» старушка Алексеева уши зажала, глаза зажмурила, губу прикусила. И послала вопрошающих за ответом к… Борису Немцову. Ускакало из натруженной памяти, что салонный антифашист упокоился на Троекуровском кладбище, а его гламурные соратники по борьбе с атомными электростанциями и ветряными мельницами коллективно ломанулись именно туда, где бандеровский фашизм поддерживается на государственном уровне: где наше не пропадало? И то правда – везде пропадало, а находилось исключительно в офшорах, контролируемых безумцем за штурвалом страны. Попросишься по нужде – выпустят, но вернуться уже не позволят. И толстый Карлсон мечется между Востоком и Западом, меняя на ходу памперсы Коломойскому, батальоны которого просят бабла. Уже не просят – требуют.

Американский посол на Украине Джеффри Пайетт полагал, что урезонил Коломойского, и повелел Порошенко снять его с губернаторской должности. Тот повиновался, но от страха перед предстоящим едва не занемог и даже, говорят, просил прощения у олигарха номер один. Осталось тайной, простил ли тот олигарха номер два, который президент якобы суверенной страны. Вряд ли.

Сама собой образовалась заминка с вопросом о поставках оружия Украине. Во-первых, не исключено, что львиная доля его достанется батальонам Коломойского, другую продадут повстанцам Йемена либо отморозкам ИГИЛа, либо пиратам Сомали, а третью будут показывать на военных парадах в честь ожидаемой победы времен покорения Крыма. «Во-вторых» тут уже и не надо.

Карлсон в диком напряге. Все-таки тяжела для него крыша Госдепа – чай, не атлант. Нет, не атлант. Скорее, второй пилот обреченного лайнера под названием «Украина».

Картина такая. Комната где-то в укромной глубине президентских апартаментов. Круглый стол. За столом сидят друг против друга два хорошо упитанных джентльмена. Беня и Петя. Атмосфера теплая, почти дружеская. Бене предстоит поменять профессию. Разговаривают по-русски. Не потому, что Беня презирает «бьщлячью мову», он просто не знает ее. Закоренелый интернационалист, ему не обязательно.

– Беня, – говорит Петя, – мне выкрутили руки. Ты же знаешь, как я не хотел, чтобы тебя выключили из игры.

Беня знает за это. И отвечает по существу.

– Ты меня кинул, но делаешь вид, что не понимаешь, почему мои люди нарисовали на тебя ядовитый зуб. Ты – козел, Петя, и это подтвердит любой чмошник на Подоле.

– Фронцим золдер кишен! (В переводе с идиш – сам такой!)

– Не тебе, а мне выкрутили руки, и ты знаешь, кто, – продолжает Беня. – А я знаю, кому ты звонил за бугор и трендел, как Дюк из люка, что я на Днепре поднял страшный шухер и надо меня срочно убирать. Не делай мне беременную голову. Ты как всегда забыл больше, чем другие знают.

– Я всегда придерживался в наших отношениях корпоративной солидарности…

– Хочешь сказать, что держал за меня мазу у Джефа? Не майся дурью! Ты хотел воткнуть мне вилку в задницу, но не получилось. Воткнули тебе.

– Так я подписываю указ, Беня?

– Подписывай. Только пасть больше не открывай – кишки простудишь, и не думай, что тебе выпало еврейское счастье. Это мне оно выпало. И знаешь, почему? Потому что я, как Черчилль, очень неприхотлив во всем, что касается лучшего.

– А что там с моими бабками?

– Твои пятьдесят зеленых лимонов будут лежать у меня, пока не пожелтеют. И не делай мне гвалт, Петя, а то пожелтеешь с тоски сам. Лучше звони Ярошу и проси у него прощения.

– За шо, Беня?!

– За все, в чем был и не был виноват. За то, шо ты такой жалкий, что уже хочется одолжить тебе пару гривен. Еще вопросы?

– Я что-то не пойму, мы с тобой партнеры или как?

– Скорее нет, чем да. Тебе уже второй год Ляшко прогулы на кладбище пишет.

– Зря ты так, Беня. Я к тебе, как говорится, со всей душой, а ты меня козлишь…

Туг Беня вьдал неповторимый пассаж, исполненный в дивных компонентах ненормативной лексики, и Петя дрожащей рукой подписал указ об отстранении губернатора Бени от занимаемой должности в связи с превышением служебных полномочий и утратой доверия.