Алисия Хименес Бартлетт: Не зови меня больше в Рим

Адольфо Сигуан Местре был хозяином текстильной фабрики, это было семейное предприятие, которое он унаследовал, а затем умело им управлял – модернизировал и расширил, наладив поставки продукции за границу. В свое время фабрика производила традиционные ткани для мужской одежды, но затем Сигуан существенно изменил ассортимент, и это позволило предприятию не потонуть во время кризиса, поразившего текстильную отрасль у нас в Каталонии. Он сумел отозваться на новые тенденции моды, стал производить ткани еще и для женской одежды, и в результате в числе его клиентов появились самые известные кутюрье, и не только испанские, но также французские и итальянские. Сигуан сделал ставку на дорогие, качественные ткани, отказавшись от всего того, что пользовалось спросом у менее разборчивых покупателей. Создавалось впечатление, что фабрика всегда работала успешно, но за пару лет до гибели хозяина начались финансовые проблемы, о которых судья говорил лишь в общих чертах. Я взяла пока еще чистый блокнот и написала:

1. Выяснить точные причины спада производства на фабрике.

2. Изучить бухгалтерские отчеты фабрики и поискать связь между ними и убийством Сигуана.

Гарсон следил, как я делаю записи, и после робкого покашливания, на которое я постаралась не обращать внимания, не выдержал и подал голос:

– Что вы там записали, инспектор?

– Мы договорились не прерывать работы.

– Да, но мне как-то неловко оттого, что я-то все никак не найду, что записать.

Я пристально на него посмотрела. Хотя он уже давно переступил порог зрелости, в его поведении по-прежнему проглядывало что-то детское. Должна признать: в глубине души мне это нравилось, вот почему я, вместо того чтобы послать его ко всем чертям, сказала:

– Я пометила, что нужно выяснить, почему на фабрике, которой удалось вписаться в новые времена и на которой дела вроде бы шли лучше некуда, вдруг все полетело кувырком. А еще надо узнать, что случилось с этой треклятой фабрикой после убийства ее хозяина.

– Вот ведь какая светлая у вас голова, инспектор! А я вот об этом даже и не задумался.

– Ну что, я могу продолжать работать?

Он снова сосредоточил все свое внимание на компьютере, но, пожалуй, слишком близко наклонил лицо к экрану, словно ученик, который желает всем вокруг продемонстрировать свое прилежание. Вскоре я краем глаза заметила, что он тоже берет ручку, и решила, что наконец-то Гарсон оставит меня в покое.

У Сигуана было три дочери от первого брака, потом, за несколько лет до убийства, жена его умерла от рака, и он женился вторично. Именно эта вторая жена – звали ее Росалия Пиньейро – и подала судье прошение о возобновлении расследования. Я стала искать в бумагах какие-нибудь сведения о ней, но их нашлось совсем мало. Там значилось только следующее: она была на тридцать восемь лет моложе своего мужа, нигде не работала, и они прожили в браке семь лет – до его гибели. Во время предыдущего расследования ни на кого из членов старой или новой семьи Сигуана не пало и тени подозрения. Все они были допрошены в качестве свидетелей и отпущены без каких-либо последствий для них.

Сигуан, как стало известно после его смерти, любил проводить время в компании молодой проститутки по имени Джульетта Лопес. Не могу не признаться, что шекспировское звучание этого имени заставило меня усмехнуться. Джульетту никак нельзя было назвать роскошной проституткой. Да о чем тут говорить! У нее даже комнаты, куда можно было бы приводить клиентов, не имелось. Она была простой шлюшкой с улицы Раваль, шлюшкой из самых последних. Работала на панели, и был у нее любовник, исполнявший и роль сутенера. Но они с ним набили руку еще в одном дельце, с проституцией связанном лишь косвенно. Тут меня опять отвлек мой помощник.

– Ну, что теперь, Гарсон? – спросила я таким тоном, словно готова была его придушить, и это было не слишком далеко от истины.

– Не хотелось бы выглядеть в ваших глазах невоспитанным, инспектор, но, зная ваше великодушие, отважусь спросить: а не найдется ли у вас чего-нибудь поклевать? Я что-то проголодался, а голод, как давно доказано практикой, снижает мою способность сосредоточиться.

– Поклевать, поклевать… Да вы меня саму уже заклевали, Фермин. Неужели нельзя немного подождать? Я как раз собиралась прочесть, что за преступление совершили наши Ромео и Джульетта.

– Охотно вам расскажу. Кстати, этого Ромео звали Абелардо Киньонес – такое вот у него было имечко, самое что ни на есть простецкое, даже скорее деревенское. Так вот, девушка специализировалась на старичках – чем старше, тем лучше. Обслужив одного такого несколько раз и втершись к нему в доверие, она выпытывала, не живет ли он один, и если да, напрашивалась, так сказать, в гости. Попав в дом, просила угостить ее выпивкой, а когда старикан отворачивался или шел в уборную, кидала ему в бокал несколько таблеток рогипнола. Клиент плыл, и тут наступала очередь кавалера Джульетты, который следовал за ними по пятам до самого места любовной встречи. Она звонила ему по телефону, отпирала дверь – и теперь они уже оба хватали все, что под руку попадалось: деньги, драгоценности, компьютер… И с хорошей добычей давали деру. Этим чрезвычайно выгодным видом спорта они занимались почти два года, и знаете, сколько заявлений поступило в полицию? Ни одного! Кто бы мог подумать, правда?