Татьяна Степанова - Падший ангел за левым плечом

Но лицо его – Катя не видела на нем мук борьбы, битвы противоречий. Внешне он был удивительно спокоен.

Месть – блюдо, которое подают холодным… Всегда…

Или в самых крайних случаях?

И тут Артем быстро подошел к Кате и сунул ей свой пистолет рукояткой вперед. От неожиданности она едва не уронила его на пол.

– Он отдал пистолет мне! – крикнула она. – Он…

Она не успела сказать «безоружен». Кабинет в мгновение ока заполнили спецназовцы в бронежилетах.

Все смешалось… Хотя действовали спецы слаженно и быстро – все смешалось, все превратилось в хаос.

Прикрученного к стулу Вавилова поволокли по коридору прочь. Он что-то хрипло орал. Артема Ладейникова обыскали и тоже поволокли – в другую сторону.

– Помните Юлю, Катя? – выкрикнул он. – Скажите ей… я не хотел причинить ей вред. Мне нужно было, чтобы место его секретаря освободилось! Скажите ей, я прошу у нее прощения! Я старался, чтобы она не сильно пострадала в той аварии!

Последнее признание…

Катя запомнила его и знала, что передаст по адресу. Калейдоскоп лиц мелькал перед ней. Ее тошнило. Вот в этом калейдоскопе мелькнуло лицо полковника Гущина…

– Ловко вы его обработали.

Это произнес начальник спецназа, он забрал у Кати пистолет. В его словах не было благодарности, а лишь скрытая неприязнь. Словно она отобрала у него важный трофей.

– Пошел к черту от меня, – грубо огрызнулась Катя.

Она медленно двинулась прочь, едва волоча ноги.

Полковник Гущин догнал ее на лестнице. Но сейчас она не хотела говорить и с ним.

Честно говоря, Катя вообще не хотела об этом говорить .

Но она ведь не принадлежала себе. Кому вообще принадлежат полицейские? Кому они нужны? Кому какое дело до них, когда они разочаровываются в окружающем их мире и замыкаются в себе?

В общем, кое-как Катя со всем этим справилась. Но шрамы остались.

В Главке бушевал грандиозный скандал. Приезжали разные комиссии. Трясли грязное белье, собирали пачки рапортов. Все это как мутная волна катилось по высоким кабинетам.

Катя больше не обращалась к полковнику Гущину с вопросами о том, как там движется это дело… наше дело… наше общее дело.

Гущин заговорил об этом сам. Однажды в обеденный перерыв он сам зашел к Кате в пустой кабинет Пресс-центра. И сказал:

– Я только что от следователя. Мы следственный эксперимент с Ладейниковым в доме и в гараже проводили. Как там и что было тогда.

Катя оторвалась от ноутбука, на котором печатала.

Полковник Гущин подошел к окну и налил себе из чайника холодного чая.

– Ясно, почему Полина Вавилова тогда дверь открыла, ничего не опасаясь. Вавилов ведь ее предупредил, что к ним домой заедет его помощник Артем Ладейников, чтобы компьютер починить. Ладейников явился утром в одиннадцать, когда Вавилов сидел на совещании. Полина подумала, что это муж его послал пораньше. Вот так он в дом и проник.

Катя и на это не отреагировала. Но она не печатала. Сидела, подперев голову рукой.

– Чай у тебя остыл. – Гущин кашлянул. – В общем, я зашел, чтобы сказать – ты молодец. Ты его уговорила сдаться. Ты раскрыла убийство девочки и установила вину Вавилова и… В общем, спасибо тебе. Ты мне очень помогла.

Катя молчала.

– Ладейников дает очень подробные показания, чего не скажешь о Вавилове. Ладейников, видно, на себя рукой махнул, он ничего не скрывает. Вавилова он утопит. Вавилову не выкрутиться.

Катя и на это не отреагировала.

– Слышишь, ему не выкрутиться. – Полковник Гущин сел напротив Кати. – Это для тебя самое главное? Так вот – его посадят навсегда.

– Артем этого и добивался. В чем-то он нам помог. – Катя глянула на Гущина. – Я к Юле ездила, сказала ей, что он просил. С нее на следующей неделе снимут гипс.

– Я ее в секретариат розыска пока заберу. – Гущин снял очки. – Что, ей Артем нравился, да?

Катя опять не ответила. Ну что она могла сказать?

– Справедливости и правосудия маниакально жаждать. И такую цену за это заплатить. – Гущин говорил тихо, словно рассуждал сам с собой. – Первая любовь… платоническая чистота чувств и при этом… они оба, и Аглая и он, таким грязным способом через Интернет деньги зарабатывали. Копили на свою свадьбу. Ей четырнадцать, ему восемнадцать – полудети и… совсем не дети. И романтики, и циники. Влюбленные… Я читал ее тетрадку. Следователь тоже читал. Артем на допросах говорит – он сразу догадался, кто ее убил. На нас, на полицию, он в этом деле по понятным причинам положил. Поклялся, что сам отомстит Вавилову за Аглаю. Он на допросах белый весь как смерть, когда рассказывает о том, как узнал, что у Аглаи между ног палкой орудовали, разорвали все там внутри. Об этом тогда весь Рождественск судачил, ужасался. Только все обвиняли учительницу. Артем же знал, кто настоящий убийца.