Иван Любенко - Поцелуй анаконды

С этими мыслями Ефим Андреевич и направился в полицейское управление. Он заперся в комнате, чтобы обдумать дальнейший план действий. Но уже через пять минут в дверь постучали. Это был Каширин, который принес свежий номер «Северокавказского края», в котором репортер Лаврентий Кубанкин в рубрике «Происшествия» написал следующее: «Вчера вечером, около восьми часов, в мое окно влетел камень, обернутый в бумагу. На листе типографским шрифтом было написано следующее: «Милостивые государи! Извещаем вас, что лица, получившие наши послания, должны в точности выполнить упомянутые в них требования в течение указанного срока. В противном случае в их семьях поселится горе, как это произошло с женой купца Ионова и антикваром Вием. Надеемся на ваше благоразумие. Всемирная Лига Революционной Борьбы за Справедливость». Вот так-то! Думаю, что полиции следовало бы энергичнее заняться этим делом, поскольку в городе уже начинает распространяться паника».

– Только этого мне еще не хватало! – выговорил в сердцах Поляничко. – Завтра они разошлют по городу письма, и это станет известно губернатору. Вот тогда, – он поднял глаза на помощника, – нам точно несдобровать!

– Отыщем, Ефим Андреевич, отыщем. Вот только вскрытие Ионовой завтра проведем, и все станет ясно.

– Дай-то бог, Антон Филаретович, дай-то бог! Уж больно заковыристое это дело. Ладно, утро вечера мудренее. Так что пойдем по домам. А завтра посмотрим.

Сомнения терзали Поляничко всю ночь, ему не спалось. Как назло, заломило ногу, а потом разнылся правый бок. «То ли печень, то ли селезенка? Да кто его знает?» Эти боли последнее время появлялись все чаще и чаще, но главный городской сыщик не жаловал эскулапов и вместо них предпочитал средства местных знахарок да церковные молитвы.

Ефим Андреевич встал, прошлепал босыми ногами на кухню, зачерпнул ковшиком холодной воды из ведра и выпил. Прохлада остудила тело и уняла боль; дышать стало легче, и он вскоре заснул.

А за окном, несмотря на декабрь, стояла ростепель. Снег растаял и превратился в кашу. Вода потекла по дорогам и тротуарам. Такого резкого перепада температуры в Ставрополе не было давно.

Утром пошел дождь, и пришлось брать на службу зонт. А к десяти Ефим Андреевич был уже на Даниловском кладбище.

Кроме Поляничко у недавно вырытой могилы мокло несколько человек: диакон кладбищенской церкви, судебный следователь Леечкин, доктор Нижегородцев и муж почившей. Двое мужиков – один в старом зипуне и заячьей шапке, другой в драной кацавейке и картузе – бойко орудовали лопатами. Еще недавно мерзлая земля превратилась в липкую грязь. Но это лишь верхний слой. А дальше работа шла быстрее.

Наконец, гроб Софьи Ионовой вырыли, погрузили на телегу и, накрыв рогожей, повезли в городскую больницу.

Флориан Антонович тяжело переживал случившееся и часто покашливал, пытаясь побороть выступающие на глазах слезы. Он отказался ехать на извозчике. И место рядом с доктором Нижегородцевым так и осталось свободным. Судебный следователь и начальник сыскного тоже отбыли следом за покойницей. Не застегнув пальто, в мокром котелке, Ионов пошел пешком. Ему хотелось остаться наедине со своими мыслями и еще не утихшим горем. Комья глины липли к подошвам, но он, казалось, этого не замечал, а все шагал и шагал по грязной, расползающейся дороге.

Повторное вскрытие делал хирург городской больницы, поскольку прозектор Батюшков куда-то запропастился. Рядом присутствовал доктор Нижегородцев, который то и дело прикрывал нос платком. Поляничко и Леечкин ожидали результатов в коридоре.

– Что ж, господа, – выйдя из прозекторской, произнес Нижегородцев. – Ваши подозрения подтвердились, и мои сомнения оказались вполне обоснованными…

– Ну-ну, не томите, доктор, давайте, рассказывайте, – не утерпел судебный следователь.

– Официальное заключение будет примерно такое: в результате повторного вскрытия не обнаружено изменений, характерных для смерти от приступа бронхиальной астмы. Более того, при исследовании сердца выявлено накопление крови в сердечной сумке, которое привело к прекращению кровообращения и, соответственно, смерти. Причиной остановки сердца явился прокол сердечной мышцы длинным острым предметом (предположительно шилом) в пятом межреберье слева (под левой грудью). След от укола еще остался. Я убежден, что это было сделано во время сна покойной.

– Постойте-постойте, это что ж получается? – Леечкин оторопело оглядел глазами врача. – Выходит, она спала, а злодей прокрался к ней в дом, залез под одеяло, поднял белье, обнажил грудь и вогнал шило? И она так и не проснулась? Разве такое может быть?