Филип Рок - Грязный Гарри [другой перевод]

— Инспектор? — в голосе водителя слышалось сомнение. — Первый раз вижу, чтобы инспектор садился в автобус посередине маршрута. У меня график, мистер, и я должна соблюдать его.

Он вплотную придвинулся к ней, достал из-за пояса «люгер» и прижал холодный ствол к левой груди:

— А ну, заткнись, тупая старая сука! Поезжай, или я размажу тебя по всему автобусу.

Шофер школьного автобуса была сильной женщиной, некоторые даже побаивались ее. Она быстро соображала и ни при каких обстоятельствах не клюнула бы на дешевый трюк, но в глазах этого человека она прочитала смертный приговор.

— Хорошо, — шепотом сказала она. — Куда ехать?

— Прямо. Позже я скажу, куда. Веди машину аккуратно, без рывков. Если затеешь что-нибудь, будешь иметь полный автобус мертвых детей.

— Только не пугайте их. Пожалуйста, не пугайте.

— Все зависит от тебя, леди, — он опустился на переднее сиденье и полой куртки прикрыл «люгер». — Знаете какую-нибудь песню, ребята?

Они хором прокричали название.

— Давайте споем «Старого Макдоналда», — стараясь перекричать их, предложил человек. — Ее-то я точно знаю.

И он затянул песню — его резкий напряженный голос временами подрагивал и срывался на фальцет, когда водитель переключала передачи или автобус подпрыгивал на рытвинах.

День начался для Гарри Каллахэна совсем даже неплохо. В половине девятого, как только он переступил порог управления, зазвонил телефон. Это был дежурный сержант из Парк-стейшн, что в самом центре округа Хэйт-Эшбери. Ночной патруль задержал одного типа, с которым Гарри, вероятно, будет небезынтересно побеседовать, — здоровенный рыжий малый, задержан по обвинению в краже сумочки в парке Золотые ворота.

— Нашего приятеля с Бьена-Виста наконец-то поймали! — крикнул Гарри вошедшему Ди Джорджио. — Неудивительно, что о нем так давно ничего не было слышно, — он переключился на дамские сумочки.

Это был он, но Гарри пришлось провозиться до обеда, прежде чем тот наконец сознался. Точнее, раскололся, как гнилой орех, всхлипывая и размазывая по грязной физиономии сопли, — он очень переживал, что один старичок от его удара умер. Гарри сказал, что ему тоже это очень неприятно, но ничего не поделаешь — в журнале задержания он зарегистрировал парня как обвиняющегося в убийстве.

Только он было вознамерился распить по чашечке кофе с одним из инспекторов, как позвонил лейтенант Бресслер. Голос его звучал глухо, словно лейтенант плотно прижимал трубку к губам:

— Ты закончил, Гарри?

— О да. Раскололся по всем эпизодам.

— Хорошо… хорошо. Послушай, Гарри. Тебя хочет видеть мэр. Немедленно.

— Мэр хочет видеть меня ?

— Это очень срочно, Гарри. Я… я встречу тебя в круглом зале. Поторопись.

К зданию мэрии Гарри подъехал с включенной сиреной. Он припарковал машину в красной зоне и быстро поднялся по ступенькам. Бресслер уже ждал его, на фоне мраморных лестниц и ажурных балюстрад лейтенант выглядел неуместной деталью интерьера. Глаза его беспокойно бегали, он смущенно переминался с ноги на ногу.

— Что случилось, Эл?

— Снова Скорпион, Гарри.

На лице Гарри не дрогнул ни единый мускул, ожидаемого «я же вас предупреждал» лейтенант не услышал.

— Что он натворил на этот раз?

— Пока мы не знаем. Но ситуация угрожающая. Мэр получил от него письмо. Пришло с заказной почтой в девять утра. Он ознакомит тебя с ним, но я прежде хотел поговорить с тобой, — он поставил ногу на широкую мраморную ступеньку и остановился. — Сделай то, что он тебя попросит, Гарри. Сыграй в этот раз по правилам мэра… Начни с центра поля.

В ответ Гарри только усмехнулся: это могло означать все, что угодно.

Они молча поднимались по широкой мраморной лестнице.

— Сегодня утром я получил очень длинный телекс из Спрингфилда, Массачусетс. Они считают, что наш Скорпион — это Чарлз Дэвис, сбежавший из психиатрической лечебницы. Его определили туда в возрасте четырнадцати лет, он из обреза убил своих родителей и младшую сестру. Он сбежал пять лет назад, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Все это произошло очень давно, но они полагают, что это он.

— Значит, у него все-таки есть имя, — угрюмо буркнул Гарри. — Ну и что?

— Ну и ничего, — огрызнулся Бресслер. — Я подумал, что это может тебя заинтересовать.

— Пока меня интересует лишь то, что имеет мне сообщить его светлость.