Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

Он долго не поднимал глаз.

— Ну что, поможет? — спросила она.

— Вы должны знать, кто это сделал, — медленно ответил он.

— Но я не знаю. — Казалось, она удивлена собственным признанием. — Не знаю. Любой, живущий в одиночестве, как я, становится чуток к поведению других людей. Но я вас уверяю, что понятия не имею, кто отравил Рут. И еще должна признать, что я ему даже благодарна. Вы бы сами об этом узнали, так что предпочитаю сказать сама.

— Она доставляла много хлопот?

— Не очень. Мы редко виделись. Немного было у нас общего. Она напоминала скорее брата моего отца. Тот был математическим гением и, пожалуй, слегка не в своем уме.

— Вы довольны, что сестры нет в живых? — он сознательно был жесток, потому что начинал ее бояться. Такая милая, и в то же время поразительная и совершенно непонятная.

— У меня были причины ее опасаться, — сказала она. — Понимаете, семейство Палинодов напоминает потерпевших кораблекрушение в маленькой лодке, затерянной в океане. Если один выпьет свою долю воды — между прочим, алкоголичкой она не была, — остальным придется либо наблюдать, как он умирает от жажды, либо делиться с ним собственной долей. А нам почти нечем делиться. Несмотря на помощь Герберта Буна.

— И больше вам нечего мне сказать?

— Да. Остальное вы должны узнать сами. Хотя это не слишком интересно.

Кэмпион встал, запахнув халат и отставив баночку от джема. Он высился над ней, разглядывая следы былой красоты. Лицо его оставалось необычайно серьезным, а мучившие его вопросы становились важнее, чем тайна убийства.

— Почему? — взорвался он, уже не владея собой. — Почему?

Мисс Джессика мгновенно поняла его, и бледное лицо порозовело.

— Господь не наградил меня талантами, — спокойно ответила она. — Я не умею ничего: ни писать, ни даже рассказывать. — А когда он уставился на нее, пытаясь уразуметь всю необычность ее слов, тихо продолжала: — Стихи моей матери по большей части очень слабые. Я унаследовала от отца достаточно интеллекта, чтобы это понять. Но однажды мама написала стихотворение, в котором что-то есть, хотя большинству оно показалось бы просто бессмыслицей. Вот послушайте:

— Я занята!

— Не желаете еще чашечку чая?

Только через полчаса вернулся он в свою комнату и, стуча зубами от холода, улегся в постель. Книга, одолженная мисс Джессикой, лежала на одеяле. У дешевого мягкого переплета загнулись углы, меж страниц торчали вырезки с давно устаревшими объявлениями. Кэмпион раскрыл ее наугад, и прочитанное все еще крутилось у него в голове, когда он закрыл глаза:

«ПРОСТОКВАША (остаток кислого молока, забытого плохой хозяйкой в бутылке или бидоне). Можно исправить его вкус, добавив рубленый шалфей или чеснок. Я сам, хотя и без особого удовольствия, прекрасно существовал на этой смеси, потребляемой с небольшим кусочком хлеба, целые дни, разнообразя вкус добавкой тех или иных трав.

ЭНЕРГИЯ. Следует экономить энергию. Так называемые ученые утверждают, что энергия — это только тепло. Потому не расходуйте ее больше, чем нужно в данный момент. По моим оценкам, один час сна эквивалентен фунту высококалорийной пищи. Читатель, смири гордыню. Бери, что дают, даже если дар этот предлагается с презрением. Дающий обретет награду в душе своей — либо сознанием собственной добродетели, либо удовлетворенным тщеславием. Сохраняй спокойствие. Беспокойство и сокрушение над собственной участью отбирают больше энергии (то есть тепла), чем серьезные размышления. Таким образом ты перестанешь быть бременем для родных и общества. Твой разум тоже избавится от тяжких мыслей и станет более склонен к созерцанию и наслаждению прелестями природы и изобретательностью человеческой. Такое ничего не стоящее удовольствие интеллигентный человек всегда может себе позволить.

КОСТИ. Большой питательный коровий мосол можно купить за один пенс. Возвращаясь от мясника, человек расторопный в придорожном кювете сумеет отыскать полезные одуванчики, а если повезет, и лук…»

Кэмпион перевернулся на живот и простонал:

— О Боже!

Он вдруг понял, что разбудивший его шум — это скрип отворяемых дверей, и что чья-то рука все еще лежит на ручке двери, а хозяин ее объясняется с кем-то в коридоре. Оказалось, прибыл инспектор Чарли Люк.