Даниил Лектор - Метод

– Нет, не без сознания. Но и не в сознании, – ответил Палыч. В его голосе звучало торжество: он загадал загадку, которую даже знаменитый Меглин не мог разгадать.

А он и правда не мог.

– Не пугай меня, – попросил. – Это как?

– А вот так. Что я у них, у всех трех, в желудках нашел – никогда не догадаешься!

– Неужели заявление с именем убийцы?

– Нет. Торт бисквитный.

– Со снотворным?

– Если бы. Я такого еще не видел: в торте – алкалоиды тропанового ряда. Скополамин.

– А это что? – спросила Есеня.

– Сыворотка правды, – объяснил Меглин. – Военные на допросах применяют. Подавляет волю.

Палыч согласно кивнул:

– Жертва понимает все, что с ней происходит, но сопротивляться не может. Но самое интересное – скополамин в торте был не в препаратном виде, а в натуральном! А единственный его источник в природе – дурман индийский.

– Значит, дома у него – цветок? – Меглин не столько спросил, сколько утверждал.

Палыч согласно кивнул. Есеня взглянула на руки девушки. На коже были отчетливо видны следы веревки.

– Если они не могли сопротивляться, зачем он их связывал? – спросила она.

– На ногах то же самое, – сказал Палыч, полностью снимая покрывало с трупа. На лодыжках девушки виднелись красные полосы от веревки.

Из морга сыщики направились в Московский городской психолого-педагогический университет – место, где училась погибшая. У входа их встретил молодой энергичный блондин.

– Я следователь, – представился он. – Виктор Сучков. Идемте, мне тут отвели помещение… для бесед.

Пока они шли по коридорам вуза, заполненным в основном девушками – вуз по составу был явно женский, – Сучков рассказывал:

– В апреле пропала Маша Кривцова, в начале июня Света Горобец. Все три убитые учились на факультете экстремальной психологии.

– А что это? – спросила Есеня.

– Работа с пострадавшими от стихийных бедствий, катастроф, – объяснил следователь. – И с жертвами преступлений.

– То есть специалисты по жертвам – сами жертвы?

– Выходит, что так. Все три девушки – брюнетки с длинными волосами.

– Ты бы ему понравилась, – заметил Меглин Есене.

– Мы проверили всю их группу – ничего, – продолжал Сучков.

– А преподавателей? – спросила девушка.

– Тоже. Но сегодня появились новые данные. Я сейчас приведу одного человека…

Он довел сыщиков до выделенной ему аудитории и ушел.

В кабинете на столах были разложены фотографии погибших. Все три девушки повешены на деревьях в лесу, раздетые, в одном нижнем белье. На груди у каждой – табличка с надписью «PARTISAN».

– Он опаивал их снотворным, – повторяла Есеня установленные данные. – Вывозил в лес в багажнике машины. И вешал. Такие таблички делали фашисты. Он фашист?

– Конечно. Все учителя немного фашисты, – философски заметил Меглин. – Учителя психологии – тем более, психологию даже придумали немцы. Не случайно же…

– Почему ты решил, что он преподаватель? Потому что они доверяли ему?

Сыщик покачал головой:

– Из-за торта. Молодой бы скополамин в вино подсыпал. Или в суши. А этот бывалый. Торт! А насчет доверяли… Есть тысяча способов сделать так, чтобы женщина сама в машину села. По своей воле.

– Например?

Меглин не ответил. Внезапно закрыл глаза, пошатнулся.

– Ты в порядке? – встревожилась Есеня.

– Да… Вода есть?

– Я принесу! – воскликнула девушка и побежала искать воду.

Едва за ней закрылась дверь, в кабинет вошел следователь Сучков. Он был не один: за ним шел преподаватель лет тридцати, который явно волновался.

– Вот, преподаватель этого вуза господин Цветков, – представил его следователь. – Расскажите, пожалуйста, еще раз то, что мне сказали.

– Не то чтобы я подозревал… – неуверенно заговорил вошедший. – Но… Я должен сообщить. У нас есть преподаватель дошкольной педагогики Андрей Иванович Жуков.

– Так-так… – подбодрил Меглин.

– Он… в общем, уделяет повышенное внимание студенткам. Я, конечно, давал ему понять, что это идет вразрез, но он… Может быть, я поступаю сейчас неправильно…

– Нет, правильно! – заверил сыщик. – Так и должен поступать педагог! Он сегодня работает?

…Преподавателя дошкольной педагогики решили караулить у входа. Пока сидели в машине, Есеня спросила:

– Почему ты думаешь, что он опять убьет? Не логичнее ему затаиться?

– Логичнее вообще не убивать, – ответил Меглин. – Нет, он во вкус вошел. Тут как в пословице – аппетит приходит во время еды.

Из университета вышел Жуков – мужчина примерно шестидесяти лет, явно молодящийся. Он был не один – с девушкой. Что-то рассказывал ей, она улыбалась. Пара проследовала к машине, уселась и уехала. Сыщики – за ними.