Николай Леонов - Хищники

Если заявление на Бориса и в самом деле полная лажа, то эта баба просто с жиру бесится, подумал Лев. Если она нигде не работает, если живет за счет мужа, то все эти излишества роскоши – его прямая заслуга. Значит, он один все это заработал, все купил, не исключено даже, по капризу этой своей зажравшейся бонвиванки. А если бы ее мечта осуществилась и он вдруг действительно сгинул бы в тюрьме, кто бы тогда оплачивал ее нынешнее безбедное разгульное житье? Любовник? Да какой идиот польстится на эту хронически озлобленную коброчку?!

Еще он обратил внимание на большой, писанный маслом пейзаж на малороссийские темы – с подсолнухами, хатами, крытыми соломой, с вербами над речкой и молодой парой в рубашках-вышиванках. Чем-то лицо «гарного хлопца», обнимавшего за плечо «красну дивчину» в роскошном венке из синих и желтых цветов, ему показалось знакомым. Еще раз вглядевшись в черты худого, нервического лица с глубоко посаженными глазами недолеченного шизофреника, Гуров понял, что это – не кто иной, как Степан Бандера. «Видимо, это не просто память о «ридной Львивщине», – мысленно отметил он. – Это, скорее, символ личных убеждений…»

По приглашению Стефании он опустился на один из стульев, сама она села через стол напротив. Достав и прикурив тонкую сигарету, женщина выжидающе взглянула на гостя и манерно произнесла:

– Слушаю…

Кивнув, Лев попросил рассказать о событиях, которые и стали поводом написать заявление на Бориса Вологодцева. Стефания, пустив дым кольцами, с подозрительностью во взгляде тут же пожелала уточнить: а для чего это нужно?

– Все поминутно я изложила следователю, он записал… В связи с чем появилась необходимость вновь обсуждать то, что уже обсуждалось ранее? – стряхивая пепел, поинтересовалась она.

– В связи с тем, что доказательная база виновности Вологодцева не очень надежна и на суде это дело может развалиться, решено все факты отработать еще раз. Преступник не должен уйти от наказания. – Гуров говорил в нарочито многозначительной выспренней манере, давая понять своей собеседнице, что он скорее ее союзник, нежели оппонент.

Это сработало, и Стефания, попыхивая дымком сигареты, рассказала, что неделю назад она была на выставке современного искусства, где обсуждала с известным художником-неопетрогонистом Факеем Сольби его новый шедевр – «Камень у водопада».

– Вы эту работу еще не видели? Напрасно! Многое потеряли… – Свербицкая восхищенно скривила ярко накрашенные губы. – Советую хотя бы раз увидеть это бесподобное творение.

Лев пообещал, что обязательно восполнит досадный пробел в своем культурологическом кругозоре, мысленно резюмировав, что нет на свете большего идиотизма и уродливой бездарности, чем это самое «современное искусство». Ну, а его собеседница, уточнив, что вернулась домой ровно в четырнадцать тридцать, перешла к увиденному в квартире, изобразив при этом беспредельное возмущение.

По ее словам, еще в прихожей она услышала приглушенные голоса Бориса и Наташи, которые доносились из спальни. Даже не подумав о том, что это может значить на самом деле, она без «задней мысли» заглянула в спальню, а там!.. Увиденное Стефанию потрясло до глубины души, и она едва не упала в обморок. Борис, вскочив с постели, поспешил одеться и стал уверять ее в том, что это – совсем не то, что она подумала.

– И вы тут же заявили о случившемся в правоохранительные органы? – утвердительно спросил Гуров.

Его собеседница досадливо скривилась, жестко вдавив окурок в пепельницу:

– Понимаете, тут не все так просто. Прожив с человеком не так уж и мало времени – все-таки пять лет! – я… Я пожалела его и не стала давать письменного заявления, хотя пошла в прокуратуру и там обсудила этот вопрос. А зря! Через три дня, придя вечером от подруги, я увидела Вологодцева сидящим перед телевизором с Наташей на коленях… Сами можете догадаться, чем в этот момент занимались его руки. Я была в ярости и тогда уже без колебаний написала заявление в прокуратуру. Утром отнесла его, а днем мне сообщили, что Вологодцев задержан у себя работе и дает признательные показания.

– А кто именно вам сообщил о задержании Вологодцева? – поинтересовался Лев совершенно нейтральным тоном.

– Викторин… М-м-м… То есть следователь Викторин Друшмалло, – поспешила поправиться Стефания.

Отвечая на вопрос Гурова о психологической экспертизе, его собеседница оценила работу сотрудницы Центра детской психологии Маргариты Кушнаркиной в самых радужных тонах. По ее мнению, Маргарита – профессионал экстра-класса (сразу видна передовая западная научная школа!). Она в момент установила с Наташей психологический контакт, и девочка охотно рассказала ей о случившемся. Маргарита сумела освободить ребенка от тягостных воспоминаний, и в данный момент с Наташей все в полном порядке.