Николай Леонов - Выстрел в спину

Павел Ветров стал писателем. Последним, кто это признал, был его друг детства Евгений Шутин. Он прикинул путь, который Павел прошел за двенадцать незаметно промелькнувших лет, и испугался. Шутин своего друга знал, он не остановится, пройдет еще двенадцать лет, он будет писать лучше, еще лучше. А что сделал за эти годы он, Евгений Шутин? Он почувствовал страх.

«Я обязан найти убийцу, выполнить свой долг», — сказал этот милиционер. Шутин ненавидел это слово, долг ассоциировался для него с огромной черной гирей, которую вешают человеку на шею. Необходимо тащить ржавую гирю на шершавой цепи и делать вид, что тебе весело и приятно. Теперь вместо Павла мне будет изрекать сентенции этот милиционер, накручивал себя Шутин.

— Давайте, давайте свои вопросы. — Шутин замедлил шаги, тронул Леву за лацкан пиджака. — Вы же их приготовили, написали на бумажке, выучили наизусть. Не забудьте в своем донесении отметить, мол, Евгений Семенович Шутин во время беседы нервничал.

— В справке или рапорте, — сказал Лева. — Я не пишу донесений, я пишу справки и рапорта.

— Я вам скажу по секрету. — Шутин вновь остановился. — Только сугубо между нами. Договорилась?

— Обещаю, — серьезно ответил Лева.

— Вы не поверите, но у меня крайне редко убивают друзей. — Шутин расхохотался. — Я не привык еще. И уже не привыкну, потому что их нет. — Он развел руками и оглянулся. — Друзей нет, понимаете?

Леве стало стыдно, не за свою доверчивость, а за Шутина, его наигранную неврастению, его визг и хохот.

— Я вам верю. — Лева вздохнул, даже пробормотал что-то похожее на «боже мой, боже мой», вздохнул так искренне и беспомощно, что Шутин остановился, взглянул внимательно, но вовремя спохватился и сердито сказал:

— Ладно, ладно, без психологических вывертов. — И пошел дальше.

— Я вам верю, — повторил Лева, — так как и к убийству даже я, при моей-то профессии, привыкнуть не могу. Вы обозвали меня глупым и нахальным мальчишкой, когда я сказал, что убийцу мы найдем обязательно. Помните? У Перовых? — И, не ожидая ответа, продолжал: — Так мы найдем обязательно.

— Ох уж это скромное «мы». Мы, Лев Первый, божьей милостью, — улыбнулся Шутин, в первый раз улыбнулся просто, без театрального надрыва и похлопал Леву по плечу.

— Частные сыскные агентства в настоящее время в Москве не функционируют, а у Льва Гурова хватает и товарищей-коллег, и начальников. А потом, вы и я — это уже мы.

— Ладно, ладно, не агитируйте за Советскую власть, как любил повторять Павел. — Шутин остановился, достал пачку «Столичных» и хотел закурить.

Лева на «Столичные» отреагировал вяло, так как эту марку предпочитала половина курящих и еще покупали те, кто не смог достать «Яву» или «БТ». По обнаруженным в квартире окуркам из НТО сообщили, что какой-либо характер прикуса на фильтре отсутствует, но в слюне прослеживается кровь, возможно, у курившего слабые десны. Лева все это отлично помнил, вынул пачку «Явы».

— С удовольствием, — не ожидая предложения, сказал Шутин. — Обычно курю как раз «Яву».

Они закурили, прошли мимо Кинотеатра повторного фильма и двинулись вдоль коротенького Суворовского бульвара.

Направляемый вопросами Левы, Шутин рассказывал о Ветрове. Начали они с завещания, вспоминая, с кем перед смертью встречался Павел Ветров, как себя вел.

— Последнее время мы виделись с Павлом практически ежедневно, — рассказывал Шутин. — О завещании я ничего не знал, удивился, услышав о его существовании. Все это я уже говорил в прокуратуре. Павел не был человеком мнительным, скорее наоборот, жил, убежденный в своем бессмертии. Он писал повесть за повестью, много печатался, и почти всегда его книги высоко оценивала пресса. Газеты и журналы щедро раздавали ему похвалы, и он всерьез поверил в свой литературный талант… И вдруг… — с горечью оборвал свой рассказ Шутин. Однако довольно быстро взял себя в руки и продолжал торопливо говорить о том, что Павла Ветрова даже стали упоминать в отчетах и докладах, что его имя попало в обойму самых популярных и читаемых писателей.

С кем Павел виделся? Последние месяцы лишь с ним, Шутиным, да с посетителями «Ивушки», так называется кафе, в котором Павел бывал ежедневно. Почему именно «Ивушка»? Дело в том, что летом клубные рестораны журналистов, писателей по вечерам закрыты, а где-то надо перекусить, вот Ветров и облюбовал кафе. С Перовыми Павел последние месяцы не встречался. С Ириной тоже по вполне понятным причинам, она любит мужа, разговоры о нем, видимо, даже терпеливому Павлу осточертели.