Алексей Оутерицкий - Операция «Фроттер» Приказано внедриться!

– Да нет, конечно, – пробормотал он. – С чего бы мне так думать.

Полковник взглянул на наручные часы и стал серьезным.

– Значит, слушай мою команду, опер, – деловито сказал он. – Даю тебе двадцать минут на помыться, побриться и перессать. Затем приходишь на кухню, и после быстрого пайкования поступаешь в распоряжение старшего по званию, то есть, в мое. Все понял? Вопросы есть?

– Вопросов нет.

– Выполнять.

И Костик побрел искать свою сумку, до разгрузки которой у него так и не дошли вчера руки…

Когда он относительно бодрым шагом, с прояснившейся после умывания головой, которую дополнительно продержал под струей холодной воды несколько минут, вошел на кухню, его ожидал сюрприз. Кухня превратилась в настоящую милицейскую штаб-квартиру. Включивший телефон полковник сидел за столом, отдавал кому-то команды и принимал рапорта. Перед ним лежал толстый ежедневник, в который он по ходу разговоров вносил какие-то пометки. Тут же, усиливая сходство со штабом, суетилась официантка, то есть, тоже удивительно свежая и какая-то помолодевшая Аделаида Вильгельмовна. Она обслуживала личный состав – то есть готовила штабным офицерам нечто, что скворчало сейчас на сковородке, распространяя весьма аппетитный даже для похмельных желудков запах. В какой-то момент, устав прижимать трубку к уху плечом, полковник включил громкую связь, и сходство с полевым штабом усилилось. Кухню заполонили голоса подчиненных, и в какой-то момент Костик узнал голос Сергеева, того самого капитана, который обеспечил ему кратковременный отдых в больнице.

– Товарищ полковник, я с вечера со своими в засаде сидел. Ну, по делу Паленого. Вот, только что засаду сняли. Не пришел, стервец, по адресу. Придется информатора трясти.

– В засаде сидел… И что? – настороженно поинтересовался Бугаев, по тону подчиненного почувствовав какой-то подвох.

– Ну, я не успеваю на похороны, – оправдывающимся тоном сказал Сергеев. – Может, вы пошлете кого-то другого? – И поспешно добавил: – Мне б домой хотя бы на полчасика зарулить. Ну, перекусить, там, сменить носки, побриться… О сне я даже и не мечтаю, товарищ полковник.

Бугаев чертыхнулся. Он поморщился, что-то обдумывая, сделал очередную пометку в блокноте и неохотно сказал:

– Хорошо, Сергеев. Езжай домой, брейся. Только имей в виду. Если узнаю, что ни в какой засаде ты не сидел, что ты мне тут туфту прогоняешь, так я тебя тогда…

– Да что вы, Иван Александрович! – с такой искренней обидой воскликнул капитан, что даже Костик понял – врет. – Да разве я позволил бы себе…

– Отбой… – Бугаев, не дослушав, нажал кнопку окончания связи, и тут же набрал чей-то номер. – Володя? Нет, ничего не меняется. Машину подашь к тому месту, где ты высадил меня вчера. Только вот… – он быстро взглянул на часы, что-то прикидывая, – минут бы на десять раньше. Сможешь? Вот и хорошо… Все, отбой.

Он вздохнул, с явным облегчением отодвинул телефон, и, обведя взглядом присутствующих, с воодушевлением потер руки.

– Ну, вот и все. Чего застыл, лейтенант? Присаживайся. А ты, – он повернулся к хлопочущей соседке Костика, – давай, тоже, заканчивай там. Нам с опером работать пора. Наша служба, знаешь ли, и опасна и трудна. – И, не стесняясь, хлопнул ее по заду.

Порозовевшая Аделаида Вильгельмовна поправила халат, метнула быстрый взгляд в Костика, потом перевела его на полковника.

– Ничего, здесь все свои, – отмахнулся тот. И, посмотрев на Костика, официальным тоном, от которого тот едва не вскочил, сказал: – Лейтенант Головко. Извещаю вас, что я провел ночь в коридоре, возле комнаты уважаемой госпожи Винкель, охраняя ее покой. В этом и состоит наша служба, охранять покой доверившихся нам граждан. Вам все понятно?

– Так точно! – гаркнул Костик, все же вскочив.

– Вот и прекрасно, – поморщившись и жестом опустив Костика обратно, на табуретку, подытожил Бугаев. – Тогда приступаем к завтраку, товарищи офицеры и примкнувшие к ним гражданские лица…

– Сейчас на кладбище, потом, как всегда, на точку, – глядя в бритый, толщиной в ляжку взрослого человека, затылок молча кивнувшего водителя, распорядился Бугаев.

Он расположился сзади, а Костика усадил на переднее сиденье. С точки зрения Костика это было лучшее пассажирское место, и будь он начальником, он бы только спереди и ездил. Говорят, некоторые усаживаются назад, чтобы дистанцироваться от шофера соответственно табеля о рангах, но вот, например, Костику, будь он хоть генералом, было бы на все это наплевать, он бы все равно ездил спереди. И удобно, и демократично. И почему Бугаев залез сейчас назад, он не понимал. И, кстати, он всегда так ездит, или сел туда только сегодня? Если только сегодня, значит, в этом есть какой-то умысел и это как-то связано с ним, Костиком. Эту ситуацию не мешало бы тщательно прокачать, что-то тут нечисто.