Иван Фабер - Научите своих детей

Около десяти человек медленно, пьяной походкой стягивалось к магазину у заправочной станции. Касса находилась внутри, и, как только молодёжь почти вплотную приблизилась ко входу, из двери, с обычной, недоброжелательной гримасой вышел Роман, и, оглядывая всю прибывшую компанию, прошел сквозь неё сухим, несмотря на некоторые провокационные моменты.

Дождавшись того, как подаваемый бензин закончится, он сел в машину. Заметив несколько иной, особенный грустный настрой сестры, Роман мгновенно предположил, что эта грусть была вызвана местными оборванцами.

– Они тебе что-то сделали?

Офелия негромко всхлипнула, сдерживая вновь прибывающие слёзы, однако ответила, что это остатки их прошлого разговора.

– Нет, всё нормально, просто я думаю над твоими словами..

– И что же ты надумала? – продолжая давить, спросил Роман.

Нервничая, прикусывая губы и играя скулами, девушка отвернулась от брата к окну и лишь негромко произнесла:

– Поехали.

Немногими мгновениями спустя, Офелия попросила у брата сигарету. Роман молча бросил ей на колени полупустую пачку из своего кармана. Там же она нашла и зажигалку.

– Я наверное, очень плохая мать, ведь позволяю себе не думать о Томе в первую очередь, – начала она, высунув руку в окно, пытаясь хватать ветер.

Роман молчал, позволяя сестре взять на себя инициативу.

– Ты ведь помнишь, как мы жили, будучи малышами, беззаботно, не отвлекаясь на ерунду и прочие возможные проблемы, о существовании которых просто не знали на тот момент. Лет до десяти, что твоих, что моих.

– Ты так жила.

– Ох, ну да, ты прав. Наверное, все эти слова про меня.

Она медленно, но сильно затянулась, осушив сигарету почти на сантиметр.

– Но все равно, потом мы, все ещё будучи детьми, постепенно выходили из родного гнезда, приобретая сторонних знакомых, друзей и подруг. Я приобретала новые интересы, желания, страхи… Я старалась быть хорошей девочкой, правда до тех пор, пока ещё была в контакте с мамой. После первых поцелуев, меня уже не волновали ни она, ни моё будущее , ни дом. Вдобавок ещё и эта шлюхи, чьим примером заразилось все наше поколение. Мальчишки хотели иметь таких, как Монро, а девочки хотели, чтобы их имели так, как хотели иметь её.

Ещё один затяг.

– И вот сейчас, только лишь ценой страданий, я начала понимать, что же происходило в эти пропащие десять лет, когда я из маменькиной дочки постепенно превращалась в дешёвую проститутку, сама не замечая этого. Скажи мне, Ром, как самому проследить это превращение, прервать его? Может ли человек, приближаясь к пропасти, надеяться на себя? Ведь я не замечала, как тону. – Она посмотрела на брата очень болезненным взглядом, искренне надеясь, что он даст ей ответ.

Роман молчал, не зная и даже не думая, что ответить.

– Нас всю жизнь учат. Учат всему, кроме того, как быть одному. А знаешь, что самое страшное?

Брат пожал плечами.

– Самый ужас в том, что я не знаю, как объяснить это Тому. Если бы не моя глупость, я бы вообще не позволила бы ему явиться в этот мир…

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился Роман.

– Ты видел ту компанию, ты смотрел на них с презрением, отвращением, понимая, на что способны эти ублюдки в том случае, когда их прижмут к стене. Ты знаешь, на что способна я, когда мне не хватает на героин. Но скажи мне, кто виноват в том, какими мы стали?

Роман внимательно посмотрел в глаза сестры, которые внушали лишь вопросительную интонацию, без капли оправдания.

– Но если мой сын станет таким же, я буду винить себя, так как знаю, что могла это исправить.

– Теперь ты понимаешь маму. – Строго сказал Офелии брат, позаимствовав у неё сигарету.

– Я не понимаю, зачем наши матери так рисковали, приводя нас сюда, в этот ад.

– Она надеялись, что мы их не разочаруем.

– Ты намекаешь на меня? Слушай, я каждый раз разочаровываюсь, и не только, в себе, когда даю засунуть в себя очередному ублюдку. Ты действительно всё ещё пытаешься донести до меня, что я есть разочарование в глазах матери? – Офелия начинала кричать.

Роман проигнорировал её вопрос.

– Я попросила тебя приехать за Томом. Пожалуйста, – Офелия взяла брата за руку, – постарайся научить его одиночеству.

Тут брат резко повернул на обочину:

– Ты решила с помощью меня избавиться от сына?

На глазах Офелии опять наворачивались слёзы. Сдерживая рыдания, она хаотично ощупывала его руки.

– Послушай, я не…

– Нет, это ты послушай, я не позволю тебе отступать от собственного ребёнка. Я приехал сюда, я согласился помочь, но ни за что не стану оправдывать тебя перед ним. У него есть шанс, как и у каждого из нас, и вся твоя чушь, что, возможно, заставляет тебя думать о том, что ты не виновата, ничего не стоит, и я тебе скажу, что во всем происходящем в жизни человека виноват только человек! Можешь сколько угодно выгораживать себя перед собой же, но…