Алексей Макеев - Темная сторона закона (сборник)

– Ой, как я тебя боюсь, – пробормотал тот, но чем-то зашелестел и сказал: – Пиши!

Лев все записал под диктовку, а потом отдал листок операм со словами:

– Чего сидим? Кого ждем? Быстро по наряду в каждый адрес, и пусть без этих гавриков не возвращаются! Нет дома, значит, должны выяснить, где они, хоть из-под земли выкопать, но сюда доставить! Для непонятливых объясняю: я привык ночевать дома!

Убедившись, что за санитарами поехали, он вернулся к делам насущным.

– А теперь, господа, давайте подумаем о мотивах. То, что это было не ограбление, и так ясно, а что это может быть еще?

– Товарищ полковник! А вы сами как считаете? – смущенно спросил Саша.

Гуров оторвал от пачки один листок, что-то на нем написал, положил перед собой чистой стороной вверх и для надежности сверху еще и чью-то чашку поставил.

– То, что я думаю, – здесь! – кивнул он на листок. – Меня интересует ваше мнение. Вдруг кто-то думает так же, как и я.

– Месть, конечно, – уверенно произнес капитан, и все остальные согласно покивали. – Потерпевший у нас адвокат. Предположим, он не смог кого-то вытащить или скостить срок так, как его подзащитный рассчитывал. Вот тот и затаил на него злобу, которую все годы отсидки копил и лелеял. А тут вышел, нашел Овчинникова и свел с ним счеты.

– Это на поверхности, а что еще может быть? – настаивал Гуров.

Все напряженно думали, переглядывались, перешептывались, а потом капитан сказал:

– У нас других версий нет. А вот Сашка, дай ему волю, вам сейчас такого навыдумывает, что ум за разум зайдет. – И кивнул в сторону молоденького опера, все время восхищенно смотревшего на Льва большими голубыми глазами. – Ему бы, по-хорошему, детективы писать, а не у нас работать. И денег было бы больше, и слава какая-никакая.

– Саша! Даю тебе волю и слушаю очень внимательно, – обратился к нему Гуров.

Парень страшно покраснел, уши даже заполыхали, а Лев смотрел на него и видел самого себя в этом возрасте, когда только пришел после института в отдел Турилина. Он вот так же краснел и смущался, да и глаза были такими же, голубыми и наивными, только вот не смотрел он ни на кого с таким восхищением, потому что у него пример отца был перед глазами, а вот Сашку, видимо, одна мать воспитывала, вот он и ищет «сделать бы жизнь с кого». Саша еще немного помялся, а потом все-таки начал:

– Товарищ полковник, это очень странное преступление.

– Согласен, в нем много непонятного, – кивнул Лев.

– Вот это нападение. Оно же глупое, как не знаю что. Предположим, что нападавший – отсидевший преступник, который решил отомстить. Раз он выследил Овчинникова, то зачем было нападать возле ресторана, вход в который, естественно, оборудован камерой наблюдения? Он мог бы подкараулить адвоката где-нибудь в другом месте, причем тогда, когда тот будет один. Например, назначить ему встречу, назвавшись другим именем. Далее. Охрана в самом ресторане – это раз, кто-то из гостей мог приехать с охраной, которая хозяина на улице в машине ждет, – это два, люди постоянно входят и выходят – это три, кто-то, владеющий каким-нибудь видом борьбы, так что нож для него не угроза, мог попытаться задержать нападавшего – это четыре. Можно еще продолжать, но, думаю, и этого хватит. Кроме того, раз нападавший выследил адвоката, значит, знал, что это его машина, то есть за руль сядет именно он. Зачем же было преграждать путь и Овчинникову, и Белову, если можно было затаиться возле двери водителя и ждать там? Зачем показывать свое лицо Белову? Для чего это демонстративное нападение прямо под запись? Теперь о Белове. Ну, здесь всем уже понятно, что они были любовниками. По идее, такой тип, как Белов, должен был испугаться насмерть, а он не растерялся, наоборот, очень трезво мыслил и четко действовал. Быстро увез Овчинникова с места происшествия, хотя логичнее было бы дождаться приезда «Скорой помощи» – мало ли что у адвоката было повреждено? А он не побоялся его поднимать и ворочать. Зачем он плащ постелил на сиденье? Для мягкости? Нет. Чтобы его не испачкать кровью? Но думать в такую минуту о подобных вещах – противоестественно, тем более что машина не его. Теперь о больнице. Я посмотрел по карте, до «склифа», где блестящие специалисты, было бы ненамного дольше ехать, почему же он направился именно в эту небольшую районную больницу, где нет дежурного оперирующего хирурга – это я в приемном покое у медсестер выяснил. Там только дежурный врач в приемном покое и в отделениях. Туда даже травму никогда не возят, потому что специалистов нет. Получается, что он вез Овчинникова на верную смерть? Зачем же тогда в приемном отделении истерил? Ведь он же практически спровоцировал санитара на возню с собой, а длилась она, судя по всему, долго. А может быть, он просто время тянул, отвлекая всех на себя? А что происходило в это время во дворе возле машины, мы теперь никогда не узнаем – камера-то не работает.