Валерий Ильичев - Оперативные тайны

В буре революционных событий были уничтожены картотеки уголовников. И для их опознания новая власть привлекала специалистов из сыскной полиции, не участвующих до революции в политических репрессиях. Но опытных сыщиков не хватало, и Титов с товарищами полагались на свой опыт и обостренную интуицию.

Спустившись вниз в подвальное помещение, он начал внимательно рассматривать задержанных. Внезапно его глаза встретились с настороженным прищуром хорошо одетого господина в модном котелке. И чекист узнал руководителя их подпольной организации Тимофеева. Титов тут же приказал конвойному привести того на допрос.

Пока Тимофеев протискивался сквозь толпу задержанных к выходу из камеры, Титов обежал взглядом остальных задержанных и увидел среди них знакомое круглое лицо Лося:

«Ещё один сюрприз. По слухам этот рецидивист гастролирует в Поволжье и причастен к убийству. Надо будет выяснить, зачем он в Москву пожаловал. Но сначала разберусь с Тимофеевым. Похоже, встреча с этими двумя типами сулит мне нечаянный интерес».

Заведя Тимофеева в кабинет, Титов сел за стол и сухо спросил:

– Фамилия, имя, отчество?

– Что ты, Титов, комедию ломаешь? Забыл, как под моим руководством листовки расклеивал, и динамит по явочным квартирам развозил? Документы у меня в порядке и зовут меня, как и прежде Тимофеевым Михаилом Георгиевичем. Какие еще будут вопросы?

– Ладно, не сердись. А вопрос я задал резонно: многие свои родословные данные поменяли. Может быть, ты переметнулся к врагам и теперь во вражеском подполье обретаешься.

– Господь с тобой, Титов. Зачем мне старому революционеру после победы народа над ненавистным режимом прятаться?

– Так-то оно так, но шуба на тебе буржуйская и костюмчик по индивидуальному заказу пошит. Не похож ты на правоверного коммуниста.

– А я никогда им не был. Мечтал бедняков накормить, а их еще больше после революции стало. Слышал, по Москве свежий анекдот ходит. Воскрес ныне декабрист, казненный в 1825 году. Идет по Сенатской площади и спрашивает у встречных: зачем вы восстали и царя свергли? А люди отвечают: да чтобы богатых искоренить. Декабрист горько вздохнул: а мы век назад восстали, чтобы наоборот, бедных не было. Вот так, Титов.

– Ты мне, Тимофеев, антисоветскую пропаганду не разводи. За этот анекдот я тебя к стенке могу поставить. Да и по твоей шубе с барского плеча не заметно, что ты бедствуешь. Откуда, кстати, дровишки?

– Брат мой Станислав до революции крупным негоциантом был. Перед смертью мне открыл, где товар спрятан. Когда нынешние власти торговлю поощрять стали, я достал мануфактуру и прочие колониальные товары. Открыл лавочку, доходы удачно в оборот пустил. Живу тихо, никого не трогаю. Мировой революцией больше не интересуюсь.

– Да и раньше, ты в нее не очень-то верил, на лихачах с девицами раскатывая. Я еще тогда подозревал, что ты на полицию работаешь.

– Вон ты как заговорил! Только и я не гнилыми нитками сшит. Так знай, что ротмистр Петров с моей подачи тебя завербовал. Я ему на тебя указал, как на возможного помощника, почуяв, как ты себя сильно любишь. Так что, «Схимник», отпускай меня скорее.

Титов на мгновение похолодел от страха. И тут же принял решение немедленно ликвидировать Тимофеева. Для этого вполне подходил задержанный во время облавы Лось. И Титов легко согласился:

– Ладно, Тимофеев, отпущу тебя на волю, но не сразу, а утром. Таков порядок. А пока возвращайся в камеру и забудь о нашем разговоре.

– Договорились!

Торжествуя свою победу, Тимофеев в сопровождении Титова вернулся в камеру. А чекист указал конвоиру на Лося:

– А теперь выводи на прощупывание вон того амбала.

Раздвигая сокамерников могучими плечами, Лось легко выбрался наружу. Когда Титов завёл уголовника в свой кабинет, тот, молча, ожидал первого хода чекиста. И Титов начал допрос:

– Ну, вот, Лось, и свиделись.

– Правильно говорят, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Сейчас ты нашел или потерял?

– А это зависит, какая у вас память: короткая или длинная?

– О памяти потом поговорим. Саратовская милиция с ног сбилась, собираясь тебя пулей наградить за убийство семьи торговца Кожухова. Ты с сообщниками даже детей не пощадил.

– Я лично там никого и пальцем не тронул: только лари вскрывал в поисках золота. Ванька Дронов со Степаном Симоновым руки кровью обагрили. А я на мокруху не подписывался.

– Они, наоборот, тебя под вышку на допросах подводят.