Дэн Во - Спаситель Свиней

– Извините, пан Куроки.

– А что по поводу Вас, пан Адлер, приятно знать, что хоть кто-то на этой работе не свихнулся.

Он указал пальцем на газету, затем бросил косой взгляд на мятую рубашку Адлера. Начальник нахмурился, но решив воздержаться от замечаний по поводу внешнего вида, поспешил покинуть общество следователей.

Дождавшись, когда Куроки удалится на «безопасное расстояние», Адлер исподлобья посмотрел на Новотного и писклявым голосом произнес:

– Простите, Пан Куроки! Я больше не буду пан Куроки! Разрешите постирать Ваше белье…

– Очень смешно, – ответил Новотный с серьезным выражением лица.

* * *

Адлер нашел на своем столе записку: «Кристина. Больница Святого Карла Бромейского», ниже – ее номер, а на обратной стороне перечень продуктов. Очевидно, Новотный составил список, чтобы не забыть купить в магазине все необходимое, однако забыл саму записку. Никакого телефонного номера на записке не оказалось, поэтому сперва пришлось звонить в местный отдел связи. После нескольких нехитрых манипуляций с телефонным аппаратом, в трубке раздался знакомый голос:

– Кристина Комичева, что Вы хотели?

– Меня зовут Кристоф Адлер, мне сказали, что Вы меня искали, но я не…

– Кристоф? – перебила она на полуслове. – А я о Вас думала. Не в том плане, вернее… не то что бы Вы не…

– Я понял.

– Одну секунду…

На другой стороне послышались звуки шуршащей бумаги, отдаленные голоса.

– Нет, – сказала она куда-то вдаль. – У него была гематома. Да. Рентген сделали, с голеностопным суставом все в порядке. Кристоф, Вы тут? Извините, меня отвлекли.

– Если я не вовремя, могу перезвонить.

– Нет, что Вы, не стоит. Я хотела бы уточнить у Вас некоторую информацию об инциденте с тем парнем.

– Я думал, что все нужное указал в протоколе. Разве нет?

– Верно, однако, когда мы привезли его в больницу, на шее и на груди проступили следы побоев.

– Он мог удариться, когда его доставали из воды. На груди – что ж, я ведь делал ему массаж. Наверное, у меня тяжелые руки.

– Верно, – подтвердила она и немного замешкала. – Я тоже об этом думала, но чем дальше, тем следы становились все отчетливее, и на обычные ушибы походили все меньше. Это натолкнуло нас сделать детальный анализ, и вот что мы имеем сейчас: в его желудке, и в легких нет воды, но при этом уровень углекислоты превышает…

– Кристина, пожалуйста, – громко сказал он и подождал, пока она замолчит. – Я не силен в медицинской терминологии. Скажите, в чем проблема?

– Это может прозвучать странно, но все выглядит так, будто позапрошлой ночью он не утонул. Его задушили.

Адлер сморщил лоб. Его глаза забегали по комнате.

– Кристоф, Вы здесь? – спросила она.

– Да, я обдумываю. Звучит, действительно странно.

– Мы сделали снимки шеи и груди. Обычная процедура, если потерпевший решит подать в суд в связи с причинением ему вреда здоровью вследствие неосторожных реанимационных процедур.

Эта информация приподняла полицейского с кресла. Его рука машинально сжалась в кулак.

– Он еще и в суд на нас грозится подать!? Мы ему жизнь спасли!

– Нет, нет, что Вы. Этот точно ничего такого делать не станет.

– Вам удалось узнать кто он?

– К сожалению, нет. У него не было при себе документов, а сам он говорит лишь о том, что видел некоего «Черного человека». Местный психиатр считает, что на фоне стресса возникла проблема с идеаторным автоматизмом, а то и вовсе шизоаффективный психоз, – она взяла паузу, вспомнив, что следователь просил избегать терминов. – В общем, крыша поехала.

Адлер облокотился на стол, закрыв ладонью глаза.

– Вы что, спите на работе? – спросил заглянувший в кабинет начальник Пчинский.

Адлер поднялся.

– Нет.

Пчинский посмотрел на телефонную трубку, которую держал следователь.

– Надеюсь, это служебный разговор?

– Конечно.

– В этом месяце ваш отдел затратил на телефонные разговоры в полтора раза больше средств, чем в прошлом, а показатели раскрытия преступлений при этом снизились на 10%. Мне руководитель управления на утреннем совещании плешь проел.

– Мы стараемся угнаться за показателями, пан Пчинский, а для этого нужно больше информации. Отсюда и больше служебных телефонных разговоров, и больше затрат на них, – выкрутился полицейский, думая о том, что начальник сейчас ему проедает плешь.

– Кстати, Вы сделали то, о чем я Вас просил?

Манера вопроса, типичная для Пчинского – никакой конкретики. Кто-то из отдела считал, что такая постановка вопроса служит катализатором для умственной деятельности подчиненных, но большинство склонялось к тому, что начальнику нравится доставать персонал.