Николай Леонов - Уголовный шкаф

Вечером, когда последние рабочие, переодевшись, потянулись через въездные ворота к автобусной остановке да к своим машинам, Голубев вошел в сторожку. Сторож в старом ватнике мел полы, ворча себе под нос.

– Здорово, Андреич! Ты чего тут гундосишь? – спросил Голубев с порога.

– Мусорят, мусорят, а нам потом тут спать, – не оборачиваясь, ответил старик, кряхтя и выметая какие-то объедки из-под стола.

– Вот и хреново, что спать, а надо бы за территорией следить. Опять по домам лазили местные! Паркет собрали с полов.

– А он тебе нужен, что ли? – угрюмо отреагировал на замечание сторож, выпрямляясь и вытирая лоб рукой. – Старья этого жалко?

– Да век бы его не видеть! – повысил голос прораб. – Посторонние на площадке ходят по ночам, как у себя дома. Полы вскрывают, а этот шум тут никак мимо ушей не пропустишь, если не спишь. На стенах всякое пишут. Чуть ли не дети сюда ходят, подростки. А если случится что в темноте, несчастный случай? Мало нам своего ЧП! Борисов вон под следствием!

– А я давно говорю, что участкового сюда надо привести! Пусть тут полиция разбирается. Я что, пойду их за рукав выводить? А они меня по башке кирпичом.

– У тебя телефон вон лежит! – постучал костяшками пальцев по столу Голубев.

– А что я скажу в него? Что у меня привидение на стройке по ночам бродит. Пришлите мне, мол, психушку?

– Чего-о? – Голубев с недоумением уставился на сторожа.

– А того, – как-то сразу сник старик, поняв, что сболтнул лишнего.

– Какие еще привидения? – строго спросил прораб. – Ну-ка, рассказывай, Николай Андреич!

Это всегда действовало как надо. Старые рабочие любили уважение к себе. Особенно уважение молодых прорабов, начальников участков. Назови его по имени-отчеству, отдай дань его опыту, профессионализму. И он, задрав нос от гордости, горы свернет. Ну, в данном случае ответит искренностью и расскажет, что у них тут по ночам творится. Мать ее в душу…

И выяснилось, когда они оба закурили, сели за накрытый чистой газетой стол, что вот уже которую ночь снова стало появляться оно. Черт знает что, но выглядит неприятно. Хотя как оно выглядит, и сказать-то нельзя. То как человек в белом, то вроде как из тумана неясная фигура. И всегда с шумом. Оно вроде как привидению положено неслышно летать, а это все норовит инструмент уронить, бочку перевернуть. То ли знак какой подает, то ли просто охраняет место. Есть такое мнение в народе, что привидения появляются там, где останки неупокоенные. Может, и тут в этих старых домах чьи-то кости лежат.

– А предсказатель, тот того… – Сторож неопределенно повертел в воздухе ладонью с желтыми прокуренными пальцами.

– Какой еще предсказатель? – нахмурился Голубев. – Это еще что за хрень?

– Ну, Сема! Мы ж тогда с Михалычем рассказывали. А-а… – сторож хлопнул себя ладонью по лбу. – Так это еще при Борисове было дело.

– Ну, понял, понял, – нетерпеливо перебил прораб. – Что за Сема?

– Шкет один ходил тут все по вечерам. Рабочие уйдут, смеркаться начнет, он и приходит. Интересно с ним болтать было. Только ты, Сергей Владимирович, не подумай, мы без спиртного. За жизнь с ним. Так вот он и рассказывал, что, мол, места эти проклятые, что тут нечисто и жилье строить нельзя. Тут и при старых хозяевах в этих домах как бы нечисть всякая водилась. Порча там, пожар, болезни всякие. Он и говорил, что сначала знаки всякие появляются, как предупреждение. Надписи кровавые, а потом могут и смерти…

– Чево-о-о? – Голубев поперхнулся дымом. – Он про надписи говорил? А говорил, когда они уже появились или до того?

– Ну… точно сказать не могу, – задумался старик. – Наверное, все-таки до… Я помню, что удивились тогда, когда еще при Борисове в предыдущем доме появилась надпись. И сразу про Сему вспомнили, про его предсказания.

Гуров вошел в квартиру Гафановича и сразу с неудовольствием повел носом. Старый эксперт был человеком внешне опрятным, но в квартире у него чувствовался какой-то застарелый и не очень приятный запах. Определиться с ощущениями Гуров сразу не смог. Кажется, и не грязью, и не старческий запах. Может, химикаты какие-нибудь. Может, Марк Борисович дома занимается реставрацией.

– Вы вот сюда проходите, товарищ полковник. – Гафанович, запахивая плотнее домашнюю длинную кофту, увлек сыщика в недра большой гостиной.

Кажется, старик был поклонником старых интерьеров первой половины прошлого века. Тяжелые бархатные занавеси окаймляли дверные проемы. На окнах шторы были с кистями. И стулья в гостиной были как на подбор, еще советского производства. Гуров хорошо их помнил по отцовской квартире. Впрочем, проходя к креслу, Гуров бросил взгляд в приоткрытую дверь кабинета. Стол и удобное современное офисное кресло эксперт для работы, видимо, предпочитал.