Анжела Марсонс: Немой крик

В семь тридцать утра Ким припарковала «Ниндзя» у полицейского участка в Хейлсовене, совсем рядом с окружной дорогой, которая охватывала городишко с небольшим торговым комплексом и колледжем. Участок был расположен совсем рядом со зданием суда – с одной стороны, очень удобно, а с другой, подобная близость убивала любую надежду получить хоть какое-то возмещение расходов [8].

Трехэтажное здание было таким же неухоженным и неприветливым, как и любое другое административное здание – казалось, что их вид служит немым укором всем налогоплательщикам.

Ни с кем не здороваясь, Ким прошла на свое рабочее место. Она знала, что все считают ее холодной, необщительной и неэмоциональной. Подобное отношение сразу же исключало всякую вероятность праздной болтовни, что вполне ее устраивало. Как и всегда, она первой оказалась в кабинете детективов, поэтому сразу же включила кофемашину. В комнате находились четыре стола, которые были сдвинуты попарно, друг против друга. Каждый стол с компьютерным экраном и разнокалиберными лотками для бумаг был зеркальным отражением противоположного.

Три стола имели своих постоянных хозяев, а четвертый пустовал после того, как несколько месяцев назад в участке прошла волна сокращений. Именно здесь, а не в своем кабинете, Стоун и предпочитала находиться, когда работала в офисе. Место же, на котором висела табличка с именем Ким, обычно называли «кутузкой», – это было не что иное, как крохотная каморка в правом углу комнаты, отгороженная панелями из стекла и пластика. Его она использовала для «индивидуальной работы с подчиненными», больше известной как старая добрая «промывка мозгов».

– Доброе утро, командир, – произнесла детектив-констебль Вуд, не успев опуститься в кресло. Несмотря на то, что она была наполовину англичанкой, а наполовину нигерийкой, Стейси никогда не выезжала за пределы Англии. Ее густые черные волосы были коротко подстрижены и плотно лежали на голове, демонстрируя полное отсутствие какой-либо курчавости, а гладкая кожа цвета жженого сахара отлично гармонировала с прической. Рабочее место Вуд было аккуратно и хорошо организовано. Все, что не находилось в надписанных лотках для бумаг, было сложено в аккуратные стопки, которые располагались в верхней части ее стола.

Почти сразу же после нее появился детектив-сержант Брайант, который пробормотал: «Привет, шеф!», заглядывая в «кутузку». Выглядел он безупречно, как будто его шестифутовое тело собственноручно одевала мамаша специально для посещения воскресной школы. Однако пиджак был немедленно снят и повешен на спинку стула, узел галстука к концу дня будет растянут до предела, верхняя пуговица сорочки расстегнется, а рукава будут закатаны до локтей.

Ким увидела, как он смотрит на ее стол в поисках кружки с кофе. Убедившись, что она уже выпила свою утреннюю порцию, Брайант наполнил свою кружку с надписью «Лучший Таксист в Мире», которую ему подарила его девятнадцатилетняя дочь. Разобраться в том хаосе, который был на его столе, не мог никто, кроме него самого, но любую затребованную бумагу Ким получала в течение всего нескольких секунд. На центральном месте стола Брайанта стояла его фотография с женой, сделанная в день двадцать пятой годовщины их свадьбы. Фото дочери он хранил в бумажнике.

У третьего члена ее команды, детектива-сержанта Кевина Доусона, на столе не было никаких фотографий. Даже если б он и захотел разместить там фото самого дорогого ему человека, то ему пришлось бы весь день любоваться на свою собственную физиономию.

– Простите за опоздание, командир, – извинился Доусон, опускаясь на свое место напротив Вуд.

Теперь вся команда Стоун была в сборе.

В принципе, Кевин совсем не опоздал, так как рабочий день начинался в восемь утра, но Ким любила, когда ее люди появлялись пораньше, особенно если начиналось новое расследование. Инспектор никогда не работала только от сих и до сих, так что те, кто не мог без этого, надолго в ее команде не задерживались.

– Слушай, Стейси, я получу сегодня свой кофе или как? – поинтересовался Доусон, проверяя свой мобильник.

– Ну конечно, Кев. А как прикажете подать – добавить молоко, сахар и вылить прямо на колени? – милым голоском с сильным местным акцентом произнесла девушка.

– А тебе, Стейси, кофейку не принести? – спросил, вставая, Доусон, прекрасно зная, что девушка не пьет кофе. – Ты ведь, поди, умаялась, всю ночь воюя с колдунами… – добавил он, намекая на увлечение Вуд игрой «Мир Уоркрафта», которое граничило у нее с зависимостью.