Энн Перри - Заговор в Уайтчепеле

– Нет! – твердо произнес Телман и потянул горничную назад.

Линдон Римус лежал – точно так же, как Кэтрин Эддоус – с перерезанным горлом и вырванными внутренностями, словно в соответствии с каким-то страшным ритуалом уложенными поверх плеча.

Несколько мгновений Грейси в ужасе смотрела на журналиста – эта картина запечатлеется в ее памяти навсегда, – а затем повернулась и уткнулась лицом в плечо Сэмюэля. Она ощутила, как его руки сомкнулись вокруг нее и крепко сжали, словно не собираясь больше никогда ее выпускать.

Римус знал правду и лишился из-за этого жизни. Но кто его убил и почему? Этот вопрос не давал ей покоя. Может быть, человек, стоявший за уайтчепелскими убийствами, поскольку репортер выяснил, что это был заговор с целью скрыть последствия неблагоразумия принца Эдди? Или это акция «Узкого круга», устранившего его, поскольку ему удалось узнать, что это неправда и что Джек Потрошитель в кожаном фартуке являлся безумцем-одиночкой, как всегда и было принято считать?

Линдон унес свой секрет в небытие, и никто никогда не узнает того, что ему удалось разведать – что бы это ни было.

Грейси чуть отстранилась от Телмана, чтобы закинуть руку ему на шею, а затем вновь прижалась к нему, ощутив прикосновение его щеки и губ к своим волосам.

В доме Исаака и Лии – в отсутствие хозяев – стояла мертвая тишина. Проходя по коридору, Питт слышал отзвуки собственных шагов. Кастрюли и сковороды оглушительно звенели, когда он готовил себе ужин в кухне, и даже стук его ложки о миску казался ему слишком громким. Он поддерживал в печи огонь, чтобы иметь возможность готовить еду и согревать воду, но в глубине души понимал, что источником подлинного тепла в доме служило присутствие Лии.

После ужина в одиночестве Томас рано лег спать, не зная, чем себя занять. Он все еще лежал в темноте без сна, когда раздался резкий, настоятельный стук в дверь. Первой мыслью жильца было, что это кто-то из еврейской общины разыскивает Исаака, чтобы оказать ему помощь. Сделать для сбежавшего хозяина Питт ничего не мог, но он мог, по крайней мере, открыть дверь.

Спускаясь полуодетым по лестнице, он только теперь осознал, что человек за дверью стучал так, будто имел право требовать к себе внимания и требовал его. И все же этот стук был более сдержанным и менее нетерпеливым, чем стук полицейских, в особенности Харпера. Томас подошел к двери и отодвинул засов.

Виктор Наррэуэй переступил порог и закрыл за собой дверь. В свете газовой лампы, висевшей в коридоре, его лицо выглядело изможденным, а густые волосы сотрудника Особой службы были растрепанными и влажными от тумана.

У Питта упало сердце.

– Что случилось?

Воображение рисовало в его сознании страшные картины, быстро сменявшие одна другую.

– Мне только что звонили из управления, – произнес Наррэуэй хриплым голосом. – Войси застрелил Марио Корена.

Томас в изумлении воззрился на него. Первые секунды смысл сказанного ускользал от его понимания. Опальный суперинтендант понятия не имел, кто такой Корена, а Войси знал только по фамилии. Но выражение лица Виктора свидетельствовало о чрезвычайной важности этого события.

– Марио Корена был одним из величайших героев революций сорок восьмого года в Европе, – негромко произнес Наррэуэй, и в его голосе отчетливо прозвучала печаль. – Он был самым храбрым и самым благородным из них.

– А что он делал в Лондоне? – Питт все еще не понимал, в чем суть дела. – И почему Войси застрелил его?

И тут он вспомнил, что Шарлотта рассказывала ему о Веспасии.

– Войси придерживался республиканских взглядов? – догадался Томас. – Но в конце концов, Корена – итальянец. Какое дело до него Войси?

Виктор поморщился.

– Корена был выше всяких национальных различий, Питт. Прежде всего он был великим человеком, готовым отдать все, что у него имелось, в пользу борьбы за равноправие всех людей, за справедливость и гуманизм во всем мире.

– Тогда почему Войси убил его?

– По его словам, это была самооборона. Одевайтесь и идемте со мною. Посмотрим, что там случилось. Поторапливайтесь.

Не задавая лишних вопросов, Томас быстро собрался, и спустя полчаса кэб подвез их к роскошному дому Чарльза Войси на Кавендиш-сквер. Наррэуэй заплатил кэбмену и направился к двери дома. Питт последовал за ним, и дежуривший возле открытой двери констебль пропустил их внутрь. В коридоре стояли двое мужчин. В одном из них Питт узнал полицейского врача, второй был ему незнаком, и этот второй заговорил с Наррэуэем, после чего жестом указал ему на одну из дверей, выходящих в коридор. Виктор взглядом приказал своему подчиненному следовать за ним, а потом подошел к двери и открыл ее.