Артем Чепкасов - Принцип бумеранга

– Двести седьмой! Ответь Центру!

– На приёме, – нехотя ответил Олег, поднеся микрофон к губам.

– Почему сразу не отвечаешь? Где находишься?

– Революции, пять, – нехотя ответил Олег и, пытаясь прогнать из засыпающего мозга отчаянно свербящие мысли: «Нет! Нет же! Утро! Конец смены скоро»!

– Дуй во двор тридцатого дома. Жильцы звонят, машина чужая раскачивается подозрительно и крики оттуда. Может, душат кого…

– А пэпсы уже сдались? – вмешался в эфир голос командира первого взвода старшего лейтенанта милиции Андронова, заступившего на сутки старшим второго экипажа. – Умеют вовремя слинять, бросив город на два наших экипажа и гайцев.

– Лёша, дорогой, не начинай. Графики несения службы подразделениями не я придумываю. Недоволен, иди завтра с утреца к царю и выскажи ему…

– Апсахыч, чё ты сразу с козырей ходишь? Не пойду я к начальнику отдела, не дурак, предъявы ему кидать, – даже сквозь хрипы радиостанции угадывалась самодовольная ухмылка взводного. Андронову одному нравилось, как он шутил.

– А раз не дурак, то чего глупые вопросы задаёшь. Ты командир, а треплешься, как старуха на базаре. На всякий случай сообщаю, гаишники на аварии со смертельным, и кроме вас, Лёша, не кому. Если тебе полегчает, то пэпсы один экипаж оставили, но они двойную превенцию собирают, в микрахе муж за молоток схватился и предупредил жену, что достала его, и он её когда-нибудь кокнет.

Заставив Андронова ретироваться, строгий оперативный дежурный вновь обратился к Рассказову.

– Двести седьмой, как принял?

– Нормально принял. Лечу уже, – обреченно выдохнул Олег, надевая бронежилет.

– Рассказов, смотри, чтоб стажёр не лез вперед батьки в пекло, – напомнил далекий командир взвода. – Если что, кричи в рацию, подскочу…

Вместо ответа командиру Олег обернулся и внимательно посмотрел на Киреева.

– Короче, я понял, товарищ младший лейтенант, – убедительно пробурчал Славка.

Водитель, сноровисто застегнув бушлат и справившись с бронником быстрее старшего экипажа, уже вырулил с обочины на проезжую часть, не включив сигнал поворота, и с характерным звуком передвинул рычаг переключения скоростей с первой на вторую. На месте были через минуту – в три раза быстрее, чем того требовал приказ. Это же не мегаполис столичный, здесь и днём от силы машин сорок каталось туда – сюда, а ночью так и вовсе никого не было.

Двор с едва различимыми по его периметру единственными в Григорьевске многоэтажками, был тёмным. Новый район. В том смысле, что возвели его под занавес Советского Союза, и после в райцентре уже ничего не строили и не производили, а только продавали и перепродавали.

Кроме рёва двигателя отечественного внедорожника, ничто больше не нарушало ледяную тишину. В дальнем свете фар угадывалось невысокое строение детсада, окруженного металлическим забором. Ворота были распахнуты настежь, и меж створок раскачивалась жёлтая вазовская семерка. Подъехали близко, загородив единственный проезд, и глушить двигатель уазика водитель не стал. Рассказов вышел из машины, поправил шапку на голове и ремень укороченного калаша на плече. Попутно выкинув в сугроб смятую обёртку от хот-дога, милиционер зевнул и шагнул к раскачивающейся машине. Не обращая внимания на мороз, обжигавший лицо, Рассказов достал из кармана бушлата фонарик и попробовал заглянуть в салон через правые стекла. Ничего не увидев, он хотел постучать по стеклу, но сдавленный звук изнутри, похожий на умоляющий: «Пусти», заставил сразу дёрнуть за ручку задней дверцы.

– Чё там, Олег?! – будто из другого мира донесся до Рассказова голос водителя экипажа, но младший лейтенант милиции не ответил.

Ноги. Нет. Колготки. Серые. Шерстяные. Неаккуратно стащенные до чёрных кожаных женских полусапожек. А между ними обнаженный мужской зад, ритмично двигающийся вниз – вверх, вниз – вверх. Ничего необычного, но тонкий, полный ужаса и мольбы, вопль, вперемешку с неуёмным от безысходности плачем, недвусмысленно говорил, что, не говоря о любви, здесь и до обыкновенной симпатии было, как до Поднебесной в тапочках.

– Не надо! Пустите! Да, помогите же! – испуганно верещала женщина.

И выныривающий из рукава полушубка, маленький, словно игрушечный, девичий кулачок бессильно, но исступленно колотил по огромной спине, обтянутой в чёрную кожанку над голым задом.

– Не надо! Пожалуйста, не надо!

А в ответ рык:

– Заткнись! Убью!

– Хватит, прошу вас!

– Закройся, тебе говорят, тварь!