Николай Леонов - Убийство по расписанию

Гуров вынул блокнот и перенес в него заинтересовавшую его запись из ежедневника Завладской. В этот момент на столе зазвонил телефон. Полковник машинально потянулся к трубке, но в последний момент передумал. Телефон продолжал звонить. Его непрекращающиеся настойчивые трели свидетельствовали о том, что звонивший был уверен в наличии заведующей на своем рабочем месте. А что, если это звонила сама Завладская, которой медсестры доложили, что представитель уголовного розыска забрал ключ от ее личного кабинета. Гуров снял трубку.

– Да?

– Кто это? – Взволнованный и в то же время немного рассеянный мужской голос звучал низко и хрипло. – Куда я попал?

– Кабинет Юлии Завладской. А кто вы такой?

Звонивший безо всяких объяснений бросил трубку.

Вторник. 10 часов 33 минуты

– Мишку, что ли? Как же? Отлично помню. – Крячко за обе щеки уминал приготовленную Завладской запеченную картошку с грибами, не забывая при этом постанывать от наслаждения. Вилка носилась между тарелкой и ртом с катастрофической скоростью. – Он учился с нами в параллельном классе. Так он теперь в Германии? Ты уверена?

– Да, я встретила Шиновского в магазине на Стрелковской. Он рассказал мне.

Завладская сидела слева от Станислава за барной стойкой с чашкой кофе в одной руке и прикуренной сигаретой в другой. Ее марафон по приготовлению различных блюд наконец завершился, и с чувством выполненного долга она могла теперь позволить себе немного отдыха. Крячко не стал отказываться от предложенных яств, в то время как сама Завладская ограничилась лишь тремя поджаристыми сырниками на завтрак.

Крячко отломил кусок хлеба и сунул его в рот. Откусил добрую половину огурца, которые, как он уже знал, Завладская мариновала лично.

– А кто такой Шиновский? – спросил он, едва прожевав.

– Ты не помнишь Толю Шиновского? – удивилась Завладская.

– Первый раз слышу.

– Да ты что, Стасик? Он же тоже учился с нами в параллельном классе. Только не в «А», как Миша Протасов, а в «Г». – Юля сняла со среднего пальца тоненькое платиновое кольцо с крупным черным бриллиантом и аккуратно положила на краешек блюдца. – Ну, вспомни! Высокий такой весельчак. Вечно ходил в коже. Тогда это было жутко модно. Впрочем, Шиновский до сих пор так и остался пижоном. А еще у него был мотоцикл. Черный «Урал». На уроки он на нем, правда, не ездил, но зато все время рассекал по вечерам. В него Галка Илинбаева по уши была влюблена, как сейчас помню.

– Илинбаеву знаю. – Крячко покончил с трапезой, отодвинул от себя тарелку и старательно протер руки бумажной салфеткой. – А вот с Шиновским по-прежнему мимо. Спасибо огромное, Юляш. Все было просто безумно вкусно. Никогда еще не пробовал ничего более потрясающего.

– Не за что. Оставь пока на столе. Я потом уберу. – Завладская затушила сигарету в пепельнице, положила рядом с ней мундштук и проворно соскочила с высокого плетеного табурета. Глазки ее озорно заблестели. Казалось, ей сейчас все равно, о чем говорить, лишь бы не возвращаться мысленно к тому обстоятельству, что кто-то угрожал ей убийством сегодняшним вечером. Все попытки Крячко заговорить с ней на эту тему и попытаться хоть как-то прояснить ситуацию разбивались о неприступную стену. – Ну, как же ты не помнишь Шиновского, Стасик? Этого не может быть. Иди сюда.

Она взяла его за руку и почти насильно потащила к оранжевому дивану с округлыми подлокотниками, располагавшемуся напротив камина. Усадила его. С висевшей на стене полки сняла сразу два альбома и удобно разместилась рядом с Крячко, по-турецки подобрав под себя ноги. Станислав уловил исходящий от Завладской аромат «MAX MARA», а когда она случайно коснулась коленом его бедра, по телу Крячко словно пропустили короткий электрический разряд. Неужели Гуров прав? Неужели он, Крячко, так и не смог за долгие годы избавиться от своего чувства к Юле? Или все дело в том постыдном для него инциденте, произошедшем после выпускного вечера? Интересно, помнит ли о нем сама Завладская?

Юля стала листать один из альбомов с многочисленными фотографиями. Она листала его так быстро, что Стас при всем желании не успел бы разглядеть ни одного снимка. Она так и не нашла того, кого искала, и бросила альбом Крячко на колени. Тут же взялась за второй. Полковник лениво раскрыл первый, чтобы хоть чем-то занять себя. Меньше всего ему хотелось сейчас копаться в старых и ненужных фото, копаться в своей памяти, пытаясь вспомнить какого-то пижона Шиновского, в которого была влюблена Илинбаева. Какое все это имело значение лично для него?