Андрей Кивинов: Обнесенные «Ветром»

— Ну тогда, я на боковую, — сказал Петрович, полез на полку и выключил большой свет.

— Может, в картишки? — спросил Игорь у сидевшего напротив парня, — А то у меня бессонница.

Тот на секунду повернулся к собеседнику, покачал головой и снова уставился в окно.

Парню тоже было лет тридцать, он был плотного телосложения, с короткой, почти под ноль, модной стрижкой и глубоко посаженными темными глазами. На лице, не по возрасту морщинистом, играла грустная улыбка. Пальцы крутили медную цепочку, и мысли пассажира, казалось, были где-то очень далеко.

— Я, Серега, знаешь ли, всегда мучаюсь от безделья в дороге, — продолжал Игорь. — Правда, так далеко меня еще не заносило, все, в основном, Москва, да летом на юга. А тут бесплатная путевка на Байкал, повезло на халяву. Жена на работе достала, уговорила съездить.

Игорь был, вероятно, из тех людей, которым было все равно, слушают ли их, лишь бы не лишали возможности говорить — не важно о чем и не важно где.

— Ты тоже питерский? — продолжал Игорь. Сергей покачал головой.

— Только бывал проездом, а сам — из Белоруссии.

— А я всю жизнь, знаешь, в Питере, на Васькином острове, и родня вся там, одним словом, коренной.

Сергей еще раз посмотрел на попутчика, затем встал, заправил постель и лег. Достал из куртки дешевые сигареты, закурил.

— Геолог уже в отрубе, — не умолкал Игорь. — Ну и работа, мотаешься, как говно в проруби. Да ладно, хоть бы за бугор, а то по снеговщине.

— Давай спать, — сказал Сергей, гася сигарету и накрываясь одеялами, — завтра еще наговоримся.

Утром поезд притормознул на какой-то станции, но скоро снова тронулся и загрохотал на стыках.

Геолог Петрович, проснувшись, спрыгнул с полки, потянулся и громко прокричал:

— Подъем!

— Петрович, тут тебе не казарма, — стащив с головы одеяло, проворчал Игорь. — Чего расшумелся? Вон, Серега еще спит.

Но Сереги на месте не было.

— В сортире, наверно, или в ресторации. Я сам туда собирался. Странно, что он не подождал — втроем веселее. Спустя полчаса Петрович вернулся в купе.

— Нет его нигде. Может, от поезда отстал. Ночью, вроде, остановка была, надо у проводника спросить. Еще час поисков ни к чему не привел.

— А вы вещи-то свои проверяли? — спросил сметливый проводник. — А то сейчас ворья развелось…

Игорь и Петрович переглянулись и молча принялись рыться в своем багаже.

— У меня, кажется, все цело, — успокоился Петрович — даже деньги.

— У меня, вроде, тоже, — ответил Игорь, но, обыскав карманы пиджака, висевшего на крючке, тут же добавил:

— Черт, паспорт пропал. Деньги лежат, а паспорта нет.

— Да ты проверь, может, засунул куда. Кому он нужен-то?

— В пиджаке был, точно, я перед сном проверял.

— А у попутчика вашего вещички-то были? — ввернул проводник.

— Сумка спортивная, но сейчас ее нет.

— Неужто сошел? Он говорил, что ему тоже до Питера надо, по делам каким-то.

— А зачем же паспорт мой забрал? Теперь по милициям чокнешься ходить, восстанавливать.

— А кто он такой? — спросил проводник.

— Да говорил, что из Белоруссии, специалист по лесоповалу, командировочный, какой-то договор ездил заключать.

— Вольному — воля, — произнес Петрович. — Может, забыл что да вернулся.

Поезд монотонно гремел на стыках.

— Ну ты орел! Это где ж ты так научился? В школе милиции, говоришь? Тогда ничего удивительного. Нет, Андрей Васильевич, глянь, что он понаписал. Протокольчик! Надо в газету отослать, в «Санкт-Петербургскую милицию», в раздел анекдотов.

В кабинете начальника уголовного розыска 85-го отделения милиции Соловца сидели молодой опер Миша Петров, закончивший недавно школу милиции, и инспектор Андрей Васильевич Кивинов. Соловец держал перед собой написанный Мишей протокол и указывал тому на допущенные неточности.

— Что, к примеру, означает эта фраза? «Головная коробка расколота в 1 метре от поребрика». Какая коробка? Головная? А может, черепная? Василич, у тебя головная коробка есть?

Кивинов, отвернувшись, усмехнулся.

Далее: «Внутренности мозга разбросаны по асфальту…» Ты меня, Миша, прости за темноту, но где у человека внутренности мозга, я не знаю. И почему они раскиданы по асфальту? Прохожие, что ли, их ногами пинали? Или вот это, сопроводиловка. «Направляется труп гражданина Яковлева для дальнейшего вскрытия и установления причин смерти». Замечательно. Ты что, его уже вскрывать начал? Для дальнейшего вскрытия. Печеночки захотелось свеженькой или сам разобраться решил, отчего Яковлев загнулся? И чем, позволь спросить, его вскрывал? Зубами? Не иначе как. Медик ты наш тибетский. А вот это: «Приложение: один труп и протокол осмотра на двух листах». Круто! Хорошо хоть один труп. Не надо здесь никаких приложений. Это вещдоки можно приложить, а покойника уже не приложишь — он и так приложенный!