Анатолий Старов - Перстень царя Соломона

Через несколько минут послышался шум шагов и в зал с поклоном вошел придворный пророк, друг и советник царя Нафан.

– Пусть будут благословенны твои года, – почтительно кланяясь, произнес он. – Как поживают твои жены и дети, господин? Все ли здоровы?

– Спасибо, спасибо, Нафан, – нетерпеливо воскликнул Давид. – Давай оставим все эти условности на потом. У меня к тебе есть важное дело и негоже тратить время на пустословие.

– Мой повелитель, я слушаю тебя.

– Оставьте нас одних, – распорядился Давид придворным. Дождавшись, когда слуги покинут зал, он нетерпеливо взмахнул рукой – Садись, мой друг, справа от меня. – Давид помолчал, ожидая, когда Нафан устроится рядом с его троном. – Хочу поделиться с тобой, мой верный друг, своей сокровенной мечтой, которую я вынашиваю уже долгие годы. Извини, что раньше не делился ею с тобой. Не время было для ее воплощения. Но сейчас, мне кажется, настал момент, когда я могу ее осуществить. Я думаю, что многого достиг за свою долгую жизнь, и теперь пришла пора начать воплощение моей мечты. Я хочу построить в Иерусалиме новый достойный Господу Богу Храм. Наш старый Храм за долгие годы и невзгоды совсем обветшал и уже не достоин Бога. А мы построим грандиозный, великолепный Храм и из него в мир будет изливаться истина единого бога Сабаота, наполняя благостностью сердца всех истинно верующих. Я хочу, чтобы этот Храм стал не просто главным, а единственным местом, где осуществлялись бы предписанные Законом пророка Моисея священные службы. После окончания его строительства жертвоприношения и богослужения в любых других местах будут мною запрещены.

Нафан внимательно, не перебивая повелителя, слушал его взволнованную речь.

– Понимаешь Нафан, – горячо продолжал царь, – этот новый Храм должен будет способствовать объединению всего разобщенного, разделенного на отдельные племена, народа, в непобедимую единую еврейскую нацию. Обретя этот Храм, Иерусалим превратится в подлинную столицу Израиля. Что ты можешь сказать о моих планах, мой друг? Говори, только откровенно. Мне очень важно знать мнение главного дворцового пророка и моего старого испытанного друга, которому я верю, как самому себе.

Взволнованный Нафан вскочил с кресла и заметался перед царем. Такую вольность перед царем Давидом мог позволить себе лишь придворный пророк и друг, знающий немало секретов из жизни своего повелителя. Другого кого за подобную выходку ждало бы суровое наказание.

– Мой господин и мой старый друг, я горячо одобряю твои замыслы. Ты построишь новый Храм Господа нашего Бога и будешь восхвалять Сабаота за те блага, что он милостиво дает тебе и твоему народу. Ты обязательно построишь этот Храм, и наш всемилостивейший Господь будет тебе помогать в этом богоугодном деле. Ты хотел услышать мое мнение, и ты его услышал.

– Я услышал тебя, мой верный и преданный друг. Спасибо, Нафан, за твою поддержку и понимание, – Давид радостно потер руками. – Я не сомневался, что ты поймешь меня и мои помыслы. Завтра же, не откладывая дело в долгий ящик, я начну искать место для строительства Храма для Бога.

– Да благословит тебя Господь на это богоугодное дело, мой господин.

– Спасибо, Нафан, за твои слова. Они пролились бальзамом на мою душу. А теперь ступай с Богом. Я хочу еще поразмыслить в одиночестве над воплощением своего плана.

Почтительно поклонившись, Нафан с достоинством вышел из зала, оставив своего господина сидящим на троне в глубокой задумчивости.

Вечером пророк особенно горячо возносил молитвы Господу Богу и просил его благословить царя Давида на строительство нового храма для Него.

Далеко за полночь, он решил, что достаточно убедительно поведал Богу о планах своего господина и друга, и удовлетворенный лег спать. В ту ночь, взволнованный грандиозными планами царя на строительство Храма, он долго беспокойно ворочался на своем ложе. Демон сна никак не хотел раскрывать над ним свои благостные крылья. Уже когда солнце начинало просыпаться, сон, наконец, сморил пророка.

Но как только он отдался ему, в его жилище засветился неяркий голубоватый свет, потревожив чутко спящего Нафана. Перепуганный пророк вскочил с ложа и с благоговейным трепетом услышал льющийся с неба голос самого Господа Бога. Услышав с небес Сабаота, он упал на пол и, не смея пошевелиться, даже поднять вверх глаза, лежал смиренно распростертый, чутко ловя каждое слово, адресованное ему.

– Любезный мне пророк Нафан, – возглашал голос с небес, – зачем ты поддержал царя Давида в его помысле возвести новый дом для меня? Особенно меня огорчило и то, что одобрил ты его от своего и от моего имени.