Николай Леонов - Пир во время чумы - повести

— Там большой рынок пушнины.

— В которой мы ничего не понимаем, — не удержался Станислав.

— Можно встретиться с генералом Соломатиным, — сказал Орлов. — Он был у меня, смотрится как человек порядочный. Молодой, образованный, никаких связей с коммунистами. Месяц назад на него было покушение, чуть не ежемесячно я получаю на него доносы.

— Это хорошо, и можно использовать. А что, Петр, если мы явимся официально, поселимся в гостинице, представимся Соломатину и начнем проверять дела. Но из нашей работы станет ясно, что мы-то проверяем полученные тобой письма? Ведь нас интересуют именно те силы, которые желают генерала съесть. Я принимал непосредственное участие в ликвидации его предшественника. Большинство старших офицеров сменилось, но кто-то остался, меня должны помнить… — Гуров посмотрел вопросительно.

— Ты в тот год устроил там страшный погром, — заметил Орлов. — Если найдется человек, который тебя вспомнит, — тебе ни за что не поверят, что ты сменил масть.

— В том-то и дело, Петр, что я масть не менял. Это бывший генерал Фомин Илья Николаевич оказался правящим людям не в масть. Оттого и драка случилась. Такая у меня будет версия. И разрушить ее некому. Кто со мной столкнулся вплотную — либо умер, либо в тюрьме устроился на долгие годы. Значит, сегодня остались одни слухи. — Гуров выдержал паузу. — А по слухам, полковник Гуров — крутой опер, имеет большие связи, и только.

— Можно? — Станислав по-ученически поднял руку.

Орлов усмехнулся, кивнул.

— Я вижу в данном предложении еще один серьезный плюс, — начал Станислав. — Для местных полковник Гуров — фигура крупная и опасная, его нынешняя окраска неизвестна. А я сыграю роль заштатного милицейского чинуши без политической ориентации, этакого бумажного зануду. Потолок моих интересов, как у ординарного проверяющего — выявить недостатки. В этом моя суть, даже смысл жизни. Как у собаки — взять след. А у какого опера в личных и рабочих делах агентуры полный порядок? Я, разумеется, нахожу, что требуется, возможно, и криминал, и начинаю «втихую» от Гурова оперативника потрошить. Если он связан с авторитетами, я его колю до основания, заверяя, что в итоговый рапорт он не попадет. А нам рапорт и не важен, нам необходима истина. И если в криминальных структурах проходили стволы американского изготовления, я узнаю об этом первый.

— И последний, так как тебя мгновенно убьют, — вставил Гуров.

— А это вряд ли, — парировал Станислав. — Застрахуемся.

— Стоп-стоп, ребята, вы еще в Москве, не вышли из моего кабинета, а начинаете уже работать. Выезжайте на место, не торопитесь, ориентируйтесь, держите со мной связь. — Орлов встал, проводил офицеров до дверей, глянул на Гурова и как бы между прочим спросил:

— Твоего приятеля, кажется, зовут Лев Ильич Бунич?

— Кажется. Неизвестно только, жив ли он и на чьей платформе, — ответил Гуров.

— Поедем ко мне, — сказал Гуров, усаживаясь в «Мерседес» друга. — Свою машину я оставляю здесь, позже ты пригонишь сюда и свой «лайнер». У Марии сегодня спектакля нет, должна быть дома.

— Ты меня не обрадовал, — хмыкнул Станислав. — Честно говоря, столько времени твою Марию знаю, а привыкнуть не могу. Для нормальной жены она слишком красива… и умна.

— Согласен, я сам не привыкну, но думать следовало раньше. А вообще каждый мужик имеет такую жену, какую заслуживает. — Гуров победно рассмеялся.

Станислав схватился за грудь. От наглости друга у него перехватило дыхание.

— Наглец и хвастун! — после паузы выпалил он.

— Хочешь докажу? — улыбнулся Гуров.

— Пробуй, интересно послушать.

— Мария красива, умна, и у нее имелся выбор, примерно как в ГУМе. Согласен?

— Ну? Предположим… Изящная, хрупкая женщина. Да ты ее просто задавил, — не сдавался Станислав.

— Скажи ей об этом, схлопочешь по физиономии. — Гуров усмехнулся. — Полагаешь, что это я, покоритель секретарш и продавщиц, сумел задавить такую женщину, как Мария Строева? Даже не смешно. На каждой ступеньке нашего романа все решала только Мария. Я лишь держался. Достойно. И видит бог, сколько сил мне потребовалось. Скажу как другу — экзамены сдаю ежедневно, но стоит мне пару раз промазать — она уйдет.

— Черт побери! И ты считаешь такую жизнь нормальной? — вспылил Станислав.

— Временами. Но в принципе я живу той жизнью, какая у меня есть. Мария такая, какая есть, ей уже под сорок, смешно и глупо переделывать ее. К тому же она любит меня, а тебе известно, что жить со мной — без преувеличений каторга.