Тана Френч - Фейтфул-Плейс

– Так, – сказал он, одной рукой захлопывая блокнот, а другой принимая кружку. – Вот, значит, какова твоя малая родина. Кто бы мог подумать?

Я слегка предостерегающе ухмыльнулся:

– А ты думал, я в особняке в Фоксроке вырос? [16] Один из самых дорогих пригородов Дублина.

Снайпер рассмеялся:

– Скорее наоборот. Ты же всегда давал понять, что ты, хм, соль земли, так сказать. Но ты так жилился на подробности, что я думал, ты родом из какой-нибудь паршивой многоэтажки. Я и не представлял ничего настолько… как бы это сказать… колоритного.

– Иначе не скажешь.

– По словам Мэтью и Терезы Дейли, тебя не видели в районе с тех пор, как вы с Роуз упорхнули.

Я пожал плечами:

– Наскучил местный колорит.

Снайпер нарисовал на пивной пене улыбающуюся рожицу.

– Ну так что, приятно вернуться домой? Хоть ты и не так себе это представлял?

– Если у случившегося и есть положительная сторона, в чем я сильно сомневаюсь, то не в этом.

Он страдальчески глянул на меня, будто я пукнул в церкви.

– Тебе нужно научиться, – объяснил он, – видеть во всем позитив.

Я уставился на него.

– Серьезно. Возьми негатив и переверни в позитив. – Он поднял подставку под кружку и перевернул ее, иллюстрируя концепцию переворачивания.

В обычных обстоятельствах я бы живо довел до его сведения, что думаю по поводу его идиотских советов, но мне было от него кое-что нужно, так что я держал себя в узде.

– Просвети меня, – попросил я.

Снайпер разделался с улыбающейся рожицей одним большим глотком и погрозил мне пальцем.

– Восприятие, – сказал он, переведя дыхание, – это все. Если веришь, что ситуация может сыграть тебе на руку, так и будет. Улавливаешь?

– Не совсем, – сказал я.

От избытка адреналина Снайпер становится глубокомысленным, как некоторых от джина пробивает на слезу. Я пожалел, что упустил случай хлопнуть рюмашку.

– Это вопрос веры. Весь успех нашей страны строится на вере. По-твоему, недвижимость в Дублине и вправду стоит косарь за квадратный фут? Ни хрена! Но за столько она продается, потому что люди в это верят. Мы с тобой, Фрэнк, были на голову выше других. В восьмидесятые вся страна сидела в жопе, тьма стояла беспросветная, но мы верили в себя – мы с тобой. Вот почему мы сейчас там, где мы есть.

– Я оказался там, где есть, – сказал я, – потому что хорошо делаю свою работу. И от всего сердца надеюсь, что ты тоже, дружище. Потому что мне очень хочется, чтобы это дело было раскрыто.

Снайпер пробуравил меня взглядом, от которого было недалеко до рукопашной.

– Я охренительно хорошо делаю свою работу, – сказал он. – Просто зашибись как хорошо. Ты знаешь средний процент раскрываемости в отделе убийств? Семьдесят два. А мой личный процент знаешь?

Он дал мне время отрицательно покачать головой.

– Восемьдесят шесть процентов, сынок. Восемьдесят – читай и рыдай – шесть. Тебе повезло, что я сегодня здесь.

Я одарил его полной невольного восхищения улыбкой и кивнул, уступая ему победу:

– Да, пожалуй, так и есть.

– Вот именно, ядрена мать. – Выиграв поединок, Снайпер расслабленно откинулся на спинку диванчика, поморщился и с раздражением оглянулся на торчащую пружину.

– Возможно, – сказал я, подняв кружку и задумчиво рассматривая ее на свет, – возможно, нам обоим сегодня повезло.

– Это как? – с подозрением спросил Снайпер. Он знал меня достаточно, чтобы подозревать подвох в каждом моем слове.

– Сам подумай, – сказал я. – Когда берешься за расследование, чего хочется больше всего?

– Чистосердечного признания, подкрепленного показаниями свидетелей и заключением криминалистов.

– Нет-нет-нет. Соберись, Снайпер. Ты мыслишь узко. Мне нужно, чтобы ты мыслил шире. Одним словом – что полезнее всего тебе как детективу? Что ты обожаешь больше всего на белом свете?

– Тупость. Дай мне пять минут с тупицей…

– Информацию. В любом виде, в любом качестве, в любом количестве – всякая сойдет. Информация – это оружие, Снайпер. Информация – топливо. Без тупости мы еще можем как-то извернуться, без информации нам никуда.

Снайпер пораскинул мозгами.

– Ну? – с опаской спросил он.

Я развел руками и ухмыльнулся:

– Ответ на твои молитвы, парень.

– Кайли в стрингах?

– На твои профессиональные молитвы. Любая информация, какую захочешь, какую сам никогда не добудешь, поскольку никто из местных ни в жизнь с тобой говорить не станет, и все задарма благодаря твоему самому любимому дрессированному наблюдателю – мне.