Ирина Корсаева - Круги на воде

Ну а коли уголовные дела не возобновлялись, то и к производству следователями они не принимались. Затюканные валом текущей работы следователи старые тонкие, плохо сформированные, рассыпающиеся дела большей частью даже не читали.

Из Москвы в регионы ссыпались рейтинги и обзоры, руководителей управлений, оказавшихся внизу рейтингов вызывали под светлые очи главного креативщика, устраивали публичные порки. Говорят, что даже кого-то уволили.

Выпоротые руководители управлений, искали для на дне своих таблиц бедолаг из числа руководителей отделов, а те – следователей.

Но, о ужас! рейтинги, обзоры и даже таблички, почему-то оказались бессильны.

Не помогло руководству и другое проверенное средство экстренной терапии – оперативное совещание.

Следователей отрывали от работы, вызывали на ковер и нещадно драли за отсутствие работы по делам прошлых лет. Ссыпались угрозы, уходили премии в фонд экономии заработной платы, но каждый участник театра петрушки твердо осознавал, что привлечь к дисциплинарной ответственности следователя за дело, не находящееся в его производстве, весьма затруднительно. Закаленные в клерских войнах следователи наращивали броню и продолжали молча игнорировать высокие указания.

Руководители судорожно искали показатели, которые можно было бы вписать в строку "раскрытие дел прошлых лет", приостанавливая в декабре любое мало-мальски позволяющее это сделать дело, чтобы в январе его возобновить и закончить под смешки неблагодарных следователей.

Следующим усовершенствованием в этой невидимой борьбе руководства со своими работниками стало указание ежемесячно направлять по каждому такому закрепленному делу прошлых лет поручение о производстве оперативно-разыскных действий в органы милиции, а затем и полиции с требованиями незамедлительно раскрыть все дела прошлых лет сразу – бумажный монстр на глиняных ногах требовал вовлечения все новых и новых жертв.

Однако и тут руководство ждало новое фиаско, когда подходили сроки, следователи распечатывали одни и те же набранные как правило по выходным дням, но зато единожды, поручения и в тот же день распечатывали на соседских принтерах ответы от оперов с милицейской птичкой, меняя только даты в штампах, регистрируя их по номеру уголовных дел, что позволялось инструкцией по делопроизводству. Случайно залетевшие в следственные отделы опера вылавливались, им вручалась пачка ответов: "получение новой оперативно-значимой информации по уголовному делу не представилось возможным" и на ходу подписывалась.

Бумага, да, тратилась быстро. Потому как еще составлялась справка в управление о проделанной работе по раскрытию дел прошлых лет.

Дела же прошлых лет не раскрывались.

Следователи уверенно вели по очкам, и следующим шагом по внедрению указаний в жизнь стала передача ответственности за данное направление следователям-криминалистам, чьи фигуры были введены в обращение в этом году.

Чем конкретно должен был заниматься следователь-криминалист в районном следственном отделе толком не понимал никто, и вот Анна, случайно получив должность следователя-криминалиста, вдруг обнаружив массу свободного рабочего времени, пыталась воплотить чаяния руководства в жизнь, коли оно так этого хотело, да и следователей надо было бы разгрузить.

Как следователь, даже криминалист, имея на вооружении цифровой фотоаппарат-мыльницу с истекающим сроком эксплуатации и просроченный препарат "Гемофан"*, может вдруг раскрыть расследованное преступление, она тоже не знала.

В архиве ее отдела самые старые висяки датировались 1990 годом.

Читать особо было нечего, в основной массе, дела поражали небольшим количеством проведенных следственных действий, по большинству из них закончился срок давности привлечения к уголовной отвественности, и дела по закону подлежали прекращению. Но на такое прекращение дел прошлых лет было наложено негласное вето – ведь именно из их числа иногда удавалось выудить какое-нибудь уж совсем по беспределу похороненное дело, и если фигурант по нему был еще жив, дело направлялось в суд для прекращения за сроком давности, палочка в клювике неслась радостному начальству.

Мягкая шершавая обложка этого дела пожелтела и осыпалась по углам, листы слегка разъезжались, полустертые карандашные каракули на обложке гласили: по факту убийства несовершеннолетней Зенкиной.

Первым листом дела вместо постановления о его возбуждении оказалась копия заявления формы 1 на паспорт, на приличной ксерокопии наклеена фотография – миловидная большеглазая белокурая девчонка со стрижкой каре, круглолицая с пухлыми губами и бровями в разлет. Зенкина Елена Александровна, 09.05.1986 года рождения.