Владимир Хачатуров - Большой облом

– Например, выпить без помех, – снабжает тост своим комментарием Анна Сергеевна и ставит бокал на стол, не пригубив.

– За что пьем, братцы? За все хорошее? Вот эту кислятину? Только коньяк! – режет великан густым простуженным басом. Анна Сергеевна трижды жмет кнопку вызова. Кульчицкий, воспользовавшись паузой, церемонно представляет бесцеремонного капитана Мамчура из уголовного розыска, лучшего, так сказать, друга всех отелей, мотелей и ночных клубов побережья. Мамчур тоже времени даром не теряет: манекенщиц по щечкам потрепал, младшего компаньона по плечу покровительственно похлопал, к администраторской ручке галантно приложился, Игорю кивнул, Виктории подмигнул – словом, никого вниманием не обошел, всех почтил, приветил, обрадовал и разодолжил. Заодно и с обстановкой ознакомился, в ситуацию вник. Льва узнают по когтям, осла по ушам, профессионала – по ухваткам.

Молоденькая официантка в кокетливом минипередничке, щеголяя щедро выставленным для восхищения и слюновыделения аппетитными ножками, внесла запечатанную бутылку «Наполеона» – любимого прохладительного напитка капитана Мамчура. Водрузив рядом с бутылкой хрустальную пивную кружку, изобразила книксен и удалилась, обиженно вертя неприголубленной угрозыском попкой.

Капитан ловко откупорил коньяк, перелил его в кружку, пригубил, одобрительно хмыкнул и предложил тост.

Тост поразил присутствующих оригинальностью. За женщин!

Мужчины встают и интересничают. Женщины остаются в прежних счастливых позах. Сразу после деятельный Кульчицкий увлекает всю компанию, кроме, естественно, Игоря и, разумеется, капитана, танцевать зажигательные танцы в общий, более приспособленный для этого дела, зал. В кабинете устанавливается тишина, нуждающаяся в истолковании. Какая именно: заговорщицкая, тревожная, или нам попалась классическая драматическая пауза?..

Игорь рассудил однозначно: извлек из куртки походный комплект документов и молча предъявил капитану.

– Сообразительный хлопец, – усмехнулся Мамчур, углубляясь в документацию. Минут через пять вынырнул, – судя по отсутствию выражения на лице, с солидным уловом.

– Охранник, значит… Видать, хорошие в Ленинграде охранники… Афганец?

– Почти.

– Не понял!

– Война месяца через три кончилась…

– Помню, помню, великой победой. Прибыл гарный хлопец Игорь Суров и всех уконтрожопил!

– Провоцируете?

– А что, чувствуется?

– Зря. Не такой уж я стебанутый, чтобы на ментов при исполнении возбухать.

– Ага, ты у нас образец сдержанности и точного расчета! Не зная ни численности противника, ни вооружения, ни особенностей помещения, вломился и всех пораскидал. Или я шибко ошибаюсь, и все ты знал: и про численность, и про вооружение, и про прочие подробности предстоящей операции?

– Допустим, знал. Только ради чего мне было корячиться, шеей рисковать? Ради вот этой хлеб-соли, что ли?

– Ну, тут вариантов море, братец! Начиная с самых крохоборских и кончая более чем романтическими…

– Что ж, воображалка у тебя, капитан, нормально работает. Тебе и карты в руки: сочиняй состав преступления, ищи свидетелей, мотив, доказательства…

– Свидетелей у меня, как сельдей в бочке, и у каждого свой взгляд на мир и на происходящие в нем подлянки. Одни говорят, что ты ворвался в бар с автоматом, крикнул «ложись», а потом перестрелял всех, кто команду выполнить не успел. Другие утверждают, будто ты по пьяной лавочке споткнулся, загремел костями прямо бандиту под ноги, тот с перепугу дал очередь в потолок, а подельники его зассали и сдались местному охраннику…

– А сами бандиты какие песни поют?

– Ну и нахал же ты, парень. Отзвездюлил их до полной и окончательной инвалидности, а теперь интересуешься, какое у них о тебе сложилось мнение?!

– А если без понтов, капитан?

– А если без них, то статья тебе светит, хлопчик. А ты что думал, тебе медаль «за спасение отдыхающих» дадут? Ты не СОБР и не ОМОН, чтобы безнаказанно людей калечить. Да и те все больше по службе стараются, вышесидящие задницы беспределом прикрывают. А ты даже не местный охранник, ты – отпускник. Вот и вел бы себя как отпускник, а не как отморозок.

– И сколько мне по этой вашей статье светит?

– От двух до восьми. Если в первый раз, то можешь и условным отделаться, особенно если тебя кто-нибудь солидный на поруки возьмет. Банк твой, например… Как он там называется?

– «Ингерманбанк» он называется. А что, судить нас вместе будут или вы на этих гавриков отдельное дело заведете?