Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника

« Buenos Aires: 136 km

Rosario: 430 km

Río de la Plata: 208 km»

Он сосредоточился на мысли, что сначала ему нужно в Буэнос-Айрес. К его величайшему удивлению, не слишком приветливые окраины аргентинской столицы дали о себе знать уже через час. И Тузик вспомнил, что истинные расстояния между городами определяются не указателями на табличках, а удалённостью главпочтамтов.

Ещё больше Тузик удивился, когда окружной дороги, какую он привык видеть у каждого уважающего себя крупного города, вокруг аргентинской столицы не оказалось, и ему пришлось стоять в жутких столичных пробках. За час он проехал лишь небольшую часть района Барракас, замыкающего столицу Аргентины с юга.

Спустя несколько часов, изрядно обозлившись на бестолковых водителей, да и на весь собачий мир, Тузейло пробрался в Нуньес. Тихий (спальный, как его называли) район. Только там движение стало более умеренным. Скорее всего, это было связано с тем, что магистраль, по которой ехал Тузик, вела только в один небольшой город и заканчивалась тупиком у небольшой живописной бухты. Тузик взглянул на часы, и его едва не затрясло от злости: полдвенадцатого. Он едет уже четыре с половиной часа!

Справа от дороги появилась табличка: «Рио-де-ла-Плата».

Тузик въехал в город, и его губы невольно скривились в усмешке. Он до того привык к мегаполисам, что подобные полуразвалившиеся бетонные строения исчезли из его представлений о городской инфраструктуре. Даже деревня Псово, которая уже закрепилась в разговорах озейчан как синоним слова «захолустье», была просто Нью-Йоркшир-Терьер по сравнению с этим населённым пунктом, вызывающим ассоциации только с поселениями аборигенов с Диких Земель.

Вдалеке, словно чужеродный оазис, возвышался огромный красивый замок. Тузейло не знал, что в Аргентине когда-то строили замки. Ему всегда казалось, что их родина где-то в Европе, но никак не под Буэнос-Айресом. Замок настолько диссонировал с окружавшим его городским пейзажем, что казалось, будто он сам не понимал, как его занесло в эту глушь.

Пропахав днищем автомобиля неровный асфальт, Тузик выехал на центральную улицу, если её вообще можно было так назвать. «Проспект Свободы», – прочёл Тузик на деревянной табличке. От начала до конца эту улицу – Avenida Libertad – заполняла длинная коричнево-рыжая лужа. Тузейло невольно подумал о том, что, по всей видимости, где-то недалеко прорвало канализационную трубу. Он не ошибся: тошнотворный запах мгновенно заполнил салон автомобиля.

Из окна он увидел маленькое двухэтажное кирпичное строение и почти в голос рассмеялся, заметив рядом с ним самодельный стенд с надписью: «Río de la Plata. Palace Hotel». Пафосная провинциальная гостиница, грязная и обшарпанная, вырастала прямо из центра живописно булькающей лужи и гостеприимно раскрывала свои двери у переполненного мусорного контейнера.

Проезжая часть Avenida Libertad закончилась тупиком и перешла в так называемую пешеходную зону. Делать нечего. Тузейло заглушил машину и направился вперёд по узкой улице уже пешим ходом. По обе стороны от него расположились двухэтажные дома, с такими же грязными окнами и облупившейся не менее десяти лет назад штукатуркой. Из канализационных люков по всей округе разносился невыносимый смрад.

Наконец, на двери одного из домов Тузик увидел табличку: «La Oficina del fiscal [2] Прокуратура (в пер. с испанского). .

Он решительно отворил дверь и оказался в небольшом пустынном холле, в котором было всего две двери: левая – для следователей прокуратуры и правая – для местного прокурора. Тузик мысленно провернул в голове всё, что может сказать на испанском языке, постучался в правый кабинет и вошёл.

– Добрый день, – поздоровался Туз, чувствуя, что говорит с ужасным русским акцентом. – Я Тузик Озейло, мэр города…

– Ох, – французский бульдог, вероятно, сам прокурор, чуть не подпрыгнул со стула. – Добрый день, сеньор Озейло, – сказал он и, вставая, протянул Тузейло лапу, – садитесь. Кофе будете?

– Нет, спасибо, – присаживаясь за стол, отказался Тузейло.

– Вы по поводу отца, я правильно понял? – аккуратно спросил прокурор.

– Совершенно верно, – подтвердил Тузейло. – Мне хотелось бы знать, что именно здесь произошло?

– Фридрих Озейло скоропостижно скончался от сердечного приступа, а Алекс Греббл покончил жизнь самоубийством.

– От сердечного приступа? – переспросил Тузик, вспоминая вчерашнюю заметку «Собачьей правды», в которой чётко говорилось, что его отец покончил совершил суицид вслед за Гребблом.