Вивека Стен - Тихая вода

Карина ни с кем не встречалась в последние годы, разве очень недолго. С ровесниками она скучала, но Томас, почти сорокалетний, это совсем другое дело. Сразу видно, зрелый мужчина. При этом в нем было что-то такое, что задевало особенно чувствительные струны ее души, но что именно — этого не знала и сама Карина. Возможно, тень пережитого горя, лежавшая на его лице. Или же то, что он не проявлял к ней ни малейшего интереса, чем еще больше подстегивал ее интерес.

Карина знала, что сама выглядит далеко не так сногсшибательно. Что она невысока ростом, миловидна и имеет ямочку на левой щеке, о которой ей напоминает всяк кому не лень. В общем и целом, Карина не могла пожаловаться на недостаток мужского внимания, и только Томас не выделял ее среди прочих, несмотря на регулярные намеки.

Она не упускала случая лишний раз заглянуть к нему в кабинет. Иногда приносила печенье или булочки и предлагала небольшую кофе-паузу на двоих. На «летучках» и совещаниях спешила занять место рядом с инспектором и заговаривала с ним при любой возможности — все напрасно.

Вот и сейчас задержалась в дверях, сосредоточившись на его руке, державшей бумагу. Ей нравились его длинные, изящные пальцы и аккуратной формы ногти. Карина представляла себе, как эти руки касаются ее кожи. Особенно часто она думала о них перед сном и вздрагивала от воображаемых поглаживаний.

Не подозревая о ее мыслях, Томас погрузился в рапорт, составленный на самом беспросветном медицинском канцелярите. Без малейшего намека на эмоции, которые тоже могли бы что-нибудь сообщить о предмете описания.

Короткие, рубленые фразы резюмировали результаты вскрытия. Причина смерти — утопление. Вода в легких. Повреждения на теле, насколько можно судить, вызваны длительным пребыванием его в воде. Следы алкоголя или каких-нибудь других токсичных химических веществ в крови отсутствуют.

Старая рыболовная сеть сделана из хлопковых волокон, являющихся типичным материалом для изготовления подобных снастей в Швеции. Канат, завязанный петлей, в которую продето тело, тоже самый обычный. Похоже, на нем что-то висело. На его оборванном, растрепавшемся бахромой конце обнаружены следы железа.

И ни намека на то, что же это все-таки было, несчастный случай или самоубийство?

Наибольшие подозрения вызывал канат. Томас задумался. Каким образом канат оказался на теле человека, упавшего в воду вследствие несчастного случая? Или Кристера Берггрена все-таки пытались поднять? Или же, решившись на самоубийство, он сначала хотел повеситься, а потом передумал и все-таки прыгнул в море? Но разве в последнем случае не логично было бы предварительно снять канат? Зачем он ему был нужен? Или же люди просто не озадачиваются подобными вопросами в такие минуты?

С рыболовными сетями все казалось проще. Тело попало и запуталось в них, когда опускалось под воду. А вот канат? С другой стороны, долгий опыт полицейской работы научил Томаса тому, что иногда некоторые вещи приходится оставлять без объяснений. И это ничему не мешает.

Если бы не это, смерть можно было бы смело списать на самоубийство или несчастный случай. Но проклятый канат болтался в мыслях инспектора, как острый камень в ботинке.

В конце концов Томас решил осмотреть квартиру Кристера Бреггрена. Что если там найдется предсмертная записка или еще что-нибудь, что могло бы прояснить ситуацию.

Дом Кристера Берггрена находился на окраине Бандхагена — ближайшего из южных пригородов Стокгольма. Томас припарковал свою «Вольво 945» — которую нещадно эксплуатировал вот уже больше восьми лет — у тротуара и огляделся. Ряды кирпичных желтых домов — пять этажей без лифта. Типичная застройка пятидесятых годов. На улице стояло еще несколько машин. Старичок в кепке с трудом волочился по тротуару, опираясь на ролятор [7] Ходунки с колесами, часто снабженные сиденьем. .

Томас открыл дверь со стеклянным окошком и вошел в подъезд. На дощечке справа перечислены ответственные квартиросъемщики. Кристер Берггрен жил двумя пролетами выше. Томас быстро пошел по лестнице. На каждом этаже было по три двери светло-коричневого дерева, оцарапанного и выцветшего от времени. Крашеные стены неопределенного серо-бежевого оттенка дополняли картину.

Под табличкой «К. Берггрен» обнаружилась написанная чернилами записка — «Никакой рекламы». Тем не менее кто-то попытался просунуть в почтовую щель целый ворох рекламных газет и буклетов. Когда слесарь, явившийся на несколько минут раньше Томаса, открыл квартиру, в лицо ударил затхлый запах — смесь протухшей пищи и спертого воздуха.