Оливье Норек - Мертвая вода

Секу. Бедолага, который обнаружил детей в шахте и сообщил начальнику строительства. Бедолага, который стал неудобным свидетелем, а значит, тем, кого надо убрать. Секу. Неизвестный с кладбища наконец-то вновь обрел свое имя.

— И вам оказалось достаточно слов Пьера Валанта, чтобы поверить, что этот человек убил вашего сына? — удивилась Шастен.

— Разумеется, нет. Вот что Валант нашел у него в шкафчике.

Серж Дорен порылся в кармане брюк и швырнул на стол тяжелый серебряный браслет с именем Алекса. Цепочку.

— Когда он мне его показал, я сделался сам не свой. Во мне не осталось места ни для чего, кроме ненависти. Этот человек должен был принять смерть, за Алекса, и от моей руки. Мы отошли подальше от барачного поселка, я приставил ствол к его голове, но не мог нажать на спусковой крючок. Сперва я хотел увидеть сына. И тут заговорил Пьер. Он сказал мне: «Этот черный — убийца. Он получит ровно то, что заслужил. Одному богу известно, что он заставил их вынести, прежде чем убил». Я представил себе своего ребенка в его власти. Взглянул на цепочку сына. И выстрелил.

Шастен мысленно увидела стену своего кабинета и фотографию висящей на балке в сарае мадам Жанны Дорен со всеми украшениями и цепочкой.

— Как она оказалась у вас, мсье Валант?

— Вероятно, она сорвалась с руки мальчика во время перевозки тела. Я обнаружил ее на ковровом покрытии своего пикапа. Дети были уже в бочках, в подвале, и мне не захотелось туда возвращаться. Так что я ее сохранил. И вытащил на свет божий в подходящий момент, чтобы обвинить африканца.

— А как же она потом оказалась на запястье вашей жены, мсье Дорен?

— Узнав о похищении детей, Жюльетта Кастеран и Маргарита Сольнье совсем обезумели. А Сольнье так и вовсе спятила. Моя жена последовала той же дорожкой, но я совсем не хотел для нее такого. Я хотел, чтобы она знала и постаралась жить с этим знанием, а не проводила каждую секунду возле телефона, словно он был ее связью с жизнью. И вот спустя несколько недель я ей все рассказал. И отдал ей браслет Алекса, чтобы доказать, что говорю правду. В тот день я, сам того не понимая, накинул ей веревку на шею.

— Похоже, и Брюно знает правду, потому что обстрелял ферму Валанта. Вы ему тоже все сообщили, несмотря на реакцию жены?

— С ним все было по-другому. Ему пришлось расти с братом-фантомом и матерью-самоубийцей. Его подростковый возраст дался нам очень нелегко. Наркотики, жестокость и депрессии — это ведь тоже форма самоубийства, только другая. Как-то вечером, приняв для храбрости немалую дозу алкоголя, я решился рассказать ему. Я убил убийцу Алекса, теперь мстить некому. Надо жить, а не сжигать себя на медленном огне, как это делал он. После этого Брюно образумился и направил всю энергию в наше производство. Тема Алекса больше не возвращалась в наши разговоры. Страница была перевернута. Во всяком случае, мы делали вид.

Ноэми поспешно перенаправила этот поток слов к той ночи на стройке. Как во время очной ставки, не следовало оставлять ни Дорену, ни Валанту времени на то, чтобы каждый мог осознать заявления другого.

— Значит, Валант превращает своего неудобного свидетеля в убийцу и провоцирует вас застрелить его. Наверняка Секу мог заговорить, кому-то довериться или шантажировать «Global Water Energy». В этом есть смысл. Итак, после этого убийства у вас на руках оказывается труп, который необходимо убрать со стройки, так что и речи быть не может, чтобы в последний раз увидеть сына. Следует как можно скорее найти тайник, где никто не смог бы его обнаружить. А правда, почему бы не похоронить его тут же, на месте?

— Перевозка детских тел среди ночи не грозила никаким риском, — ответил Валант. — Но в тот момент как раз занималась заря, так что у нас не было времени ни перенести африканца, ни выкопать яму.

— И тогда вы решили отправиться на авалонское кладбище.

— Это единственное место, которое пришло нам в голову. Леса могут спилить под корень, дома разрушить, поля вспахать, но вот кладбище… Никто никогда не тронет кладбище… Разве что при затоплении деревни, разумеется, но это вряд ли могло произойти с нами во второй раз.

— Полагаю, именно в этот момент появляется Андре Кастеран? Он тоже только что потерял сына, и, чтобы он выделил вам местечко на новом кладбище, Валант преподносит ему эту же историю про «африканца-убийцу».

Валант наконец поднял глаза и нашел в себе смелость встретиться взглядом с Дореном.

— Нет, Андре ничего не сделал, — заверил мэр. — Мы просто воспользовались перемещением могил.