Николай Леонов - Кошмар за счет отеля

— И захотела она вас.

— Дело в том, что супруга покойного Ярцева не согласна с вердиктом «самоубийство». В смерти мужа она готова винить любого, кто общался с ним дольше одного года. Как вы понимаете, я в число этих бедолаг не вхожу, отсюда и проистекает ее выбор.

Закончив объяснения, Данилин замолчал, ожидая продолжения от Гурова. Тот не заставил себя долго ждать:

— У вдовы есть реальные причины не верить в самоубийство?

— Не знаю. Всякое возможно. Она — жена, ей виднее.

— А как думаете вы?

— Я стараюсь об этом не думать, — признался Данилин. — Фирма переживает не лучшие свои дни, из-за этого у меня и без раздумий над причинами поступка господина Ярцева забот невпроворот. Уж простите, если выгляжу черствым сухарем, но я и правда не был близок с покойным. Особых причин переживать у меня нет.

— Какого рода проблемы у фирмы?

— Об этом вам лучше спросить у вдовы. Я не уполномочен разглашать подобные сведения.

— Ей так и так придется все мне рассказать, так стоит ли волновать женщину из-за пустой формальности?

— Ладно, скажу, — подумав, решил Данилин. — Все равно это уже стало достоянием общественности, так что особого вреда не будет. Два месяца назад против Аркадия Ярцева были выдвинуты обвинения в незаконном присвоении земельных участков под застройку жилых комплексов. Подмосковных участков, если быть точным. До суда не дошло, но нервов Ярцеву этот инцидент попортил немало.

— Почему дело не дошло до суда? Ярцеву удалось решить проблему мирным путем?

— Можно и так сказать. Ярцев умер, а его проблемы легли на плечи вдовы. Разумеется, слушание дела перенесено, а может, и вовсе аннулировано, я точно не знаю. Этим вопросом вдова занималась лично. Знаю только, что участки, признанные незаконно присвоенными, пришлось вернуть. Фирма понесла колоссальные убытки. Возможно, дело дойдет до банкротства.

— И поэтому местные власти нисколько не усомнились в версии самоубийства, — подытожил Гуров.

— Вероятно, так, — кивнул Данилин. — Все выглядит вполне логично, на мой взгляд.

— Не могу не согласиться с вами, — произнес Гуров. — Правда, замечу, что порой стройность и логичность событий и их последствий оказываются на деле всего лишь иллюзией правды.

— Любите философию? — улыбнулся Данилин. — Я и сам одно время увлекался. Потом остыл.

— Скажите, Аркадий Ярцев носил печатку? — сменил тему Лев.

— А какое отношение это имеет к проблемам фирмы или к его смерти? — не понял Данилин.

— Не задумывайтесь о глубоких мотивах, просто отвечайте, и все. Вам же будет спокойнее.

— Да, у Ярцева была печатка. Солидный золотой болт на безымянном пальце правой руки. Он носил его вместо обручального кольца, так я думаю.

— Отлично. И последний вопрос: назовите три фамилии людей, наиболее близко общавшихся с Ярцевым.

— Из числа сотрудников?

— Из любого числа.

— Вадим Акиншин, это наш бухгалтер. Они общались семьями, насколько я знаю, — начал перечислять Данилин. — Еще Виктор Степанович, он закупками занимается. Ну, и дядя Ваня, конечно.

— Дядя Ваня — это кто?

— Прораб. Он бригады комплектует, рабочих нанимает. И за порядком следит. Он в фирме самый старый сотрудник. И в плане возраста, и в плане выслуги лет, — объяснил Данилин.

— Где я могу найти этого дядю Ваню?

— Раньше он всегда по участкам ездил, контролировал работу бригад. Сейчас без дела сидит, скорее всего, в плотницком цеху. Улица Мельничная, на самой окраине города.

— Трудно отыскать?

— Нет, совсем легко. Выезжаете на проспект и гоните по прямой до самой окраины. Там на повороте указатель есть. Зеленая табличка с надписью «Лесопилка». Это Ярцев придумал, чтобы поставщики мимо не проскакивали, — объяснил Данилин. — А с остальными здесь в офисе пообщаться можете. Бухгалтер через две двери от моего кабинета. А Виктор Степанович сидит напротив. Таблички на двери нет, только номер. Двадцать два — это он.

— Благодарю за сотрудничество, — пожал Данилину руку Лев.

— Вдове что-то передать? — спросил тот.

— Пока не стоит. Будет необходимость, я сам с ней свяжусь.

От Данилина Гуров отправился к бухгалтеру. Беседа с ним заняла не больше десяти минут. Общаться с полковником он желания не изъявил и на все его вопросы отвечал односложно и уклончиво. Поняв, что пользы от бухгалтера не получит, Гуров перешел в кабинет Виктора Степановича, который, по словам Данилина, занимался закупками. Виктор Степанович был настроен ненамного дружелюбнее бухгалтера, но старательно делал вид, что искренне желает помочь столичному оперу. В версию преднамеренного убийства Виктор Степанович не верил, полагая, что Ярцев совершил акт самоубийства, так как другого способа исправить положение уже не видел. Ездил ли Ярцев в Москву после того, как ему было предъявлено обвинение? Ездил, но к кому и зачем, Виктору Степановичу неизвестно. Знает ли он Преснова Олега Евгеньевича? Что-то смутно припоминается, но так, чтобы наверняка, не скажет. Общался ли с Пресновым покойный? Быть может, когда-то и общался, но опять же, насколько близким было общение, не подскажет. И все в таком духе. Устав выуживать информацию из людей, по мнению Данилина, наиболее близких к Ярцеву, Гуров оставил здание офиса и поехал на лесосклад.