Роберт Дугони - Ее последний вздох

Женщина промычала в ответ что-то нечленораздельное; а тут и реклама, хвала милосердному богу, закончилась, и новости продолжались.

— Ш-ш-ш, — сказал он.

Мужчина-ведущий сидел за столом в студии, а за его правым плечом было изображение веревочной петли.

— Итак, продолжаем обзор новостей — сегодня вечером детектив отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями полицейского управления Сиэтла сделала на полицейском стрельбище тревожную находку, — начал он. — Репортер «КРИКС» Мария Ванпельт из Полицейской спортивной ассоциации в Таквиле сообщает.

Блондинка-репортер стояла в луче телевизионного прожектора, капли влаги искрились на пурпурно-черной куртке гортекс.

— Сегодня вечером полицейские сбежались на стрельбище, — заговорила она.

— Вечно они все драматизируют, верно? — сказал мужчина.

Женщина не ответила.

— Это случилось после того, как детектив из отдела убийств, тренируясь сегодня вечером, обнаружила веревочную удавку.

Мужчина выпрямился на стуле.

— Вы, вероятно, помните мой эксклюзивный репортаж, в котором я рассказывала вам о смерти эротической танцовщицы Николь Хансен, задушенной веревкой в комнате мотеля на Аврора-авеню, — продолжала Ванпельт. — Так вот, сегодня нам стало известно, что детектив, нашедшая веревочную петлю на стрельбище, и детектив, расследовавшая дело танцовщицы, — одно лицо.

На экране возникли изображения полицейских, в форме и в штатском, на заднем плане были видны патрульные автомобили и фургон криминалистов.

— Родные Николь Хансен возмущены решением полицейского управления Сиэтла списать ее дело как нераскрытое после всего четырех недель расследования, и их протест поддержали активистки ряда организаций по борьбе за права женщин. Полицейские не подтверждают, но и не опровергают наличие связи между делом Хансен и удавкой, найденной сегодня вечером, однако похоже на то, что ей отводилась роль некоего сообщения.

Ведущий зашелестел бумагами на столе.

— Спасибо, Мария. Разумеется, мы в «КРИКС» будем держать эту волнующую историю под контролем.

— А я нет. — Мужчина взял пульт, направил его на телевизор и нажал «пуск». Видик щелкнул и заурчал. Экран сначала почернел, затем заполнился шумом. Немного погодя зазвучала музыка, и Багз Банни с Даффи Даком [5] Кролик (или заяц) и утка, герои юмористической анимационной вселенной студии «Уорнер Бразерс». , танцуя, вышли из-за красного плюшевого занавеса, в соломенных канотье, с тросточками, словно в водевиле. Мужчина стал подпевать им и почувствовал, как уютное тепло разлилось по всему его телу.

У него еще было время, чтобы убить.

Он поглядел на часы. На самом деле не так уже много. Он чиркнул спичкой, темная комната на миг осветилась вспышкой желто-голубого пламени; он поднес его к сигарете, закурил и раскуривал до тех пор, пока ее кончик не зарделся кроваво-красным огоньком. Он, как и в прошлом всеми уважаемый президент Билл Клинтон, никогда не затягивался. Дым он выдыхал в сторону пластиковой таблички «Не курить», прилепленной к желтым обоям у дверей в ванную.

— Пора начинать представление. — Он подался вперед и прижал красный кончик сигареты к подошве женской ступни.

Трейси окончательно проснулась в четыре, после нескольких часов тревожного забытья. Дэна будить не хотелось, и она тихо выскользнула из постели. Рекс и Шерлок поднялись на своих собачьих лежанках и молча смотрели на нее. Она взяла с тумбочки свой «глок» и мобильный телефон, подхватила халат, который висел на двери, и вышла из комнаты. Рекс, устало вздохнув, снова лег, но Шерлок — верный рыцарь — сначала вытянул лапы, потом изогнул спину и, размявшись, пошел следом за Трейси.

Трейси притворила дверь в спальню и потрепала его по твердой, шишковатой голове.

— Хороший ты пес, ты это знаешь?

В кухне она сделала себе чаю, а Шерлока наградила искусственной косточкой. С тех пор как у нее стал бывать Дэн, она всегда держала запас собачьего лакомства в кладовой возле кухни. Шерлок последовал за Трейси и в гостиную, где плюхнулся у нее в ногах, когда она села за стол. Трейси, гладя собаку по голове и прихлебывая чай, давала себе время проснуться и умом, и телом. Снова завыла сирена — Шерлок насторожил уши, но тут же продолжил грызть косточку. За раздвижной стеклянной дверью на террасу по-прежнему правил туман. Ничего, кроме сопения Шерлока да редких щелчков и поскрипываний, которые издавал сам дом, не нарушало утренней тишины.