Роберт Дугони - Ее последний вздох

Дэн позвонил в тот момент, когда трубочка для коктейля в стакане Трейси забилась кусочком клубники. Такой поздний звонок, скорее всего, означает, что он видел выступление Клариджа, в котором тот заявлял о создании опергруппы, и новостной сюжет Марии Ванпельт, в котором Ширли и Лоренс Беркман поносили полицейское управление на чем свет стоит за то, что те не сделали этого раньше, и теперь хочет убедиться, что с Трейси все в порядке.

— Могу приехать переночевать у тебя, — сказал Дэн.

— Предлагаешь секс из сострадания?

Кинс за рулем фыркнул и улыбнулся.

— Вовсе нет, — сказал Дэн. — Мой арбитраж начинается не раньше десяти утра. Эти парни ходят на работу как банкиры — не спеша. Правда, я не знаю, может, тебе нравится секс из сострадания — тогда обращайся.

Трейси засмеялась — после долгого, полного огорчений дня это было приятно.

— Увы, мы все еще на работе.

— Как твой адвокат я надеюсь, что они платят тебе сверхурочные.

— Как продвигается арбитраж?

— Медленно. Советник защиты бьется за каждое слово. Я уже начинаю подумывать, не перейти ли и мне на почасовую оплату.

— И продать свою душу?

— Эти парни берут за час столько, что потом легко можно купить новую. Как насчет пятницы, все еще в силе?

— Только если ты еще в сострадательном настроении.

— Шутишь? Сострадание — моя основная специальность. Есть какие-нибудь идеи, чем займемся?

— Есть, даже несколько.

— Ты меня убиваешь. Ты это знаешь?

— До пятницы. — Она нажала отбой и опустила телефон в карман куртки. Кинс поставил стакан с шоколадным шейком.

— Секс из сострадания? И как это работает?

Она не удержалась от ухмылки.

— Потом расскажу.

— Надо рассказать об этом Шанне, — добавил Кинс.

— Дела все еще плохи?

— Общаемся, как корабли, расходящиеся на реке в ночи. У нас непростой период. И от этого не легче.

— Ничего, все выправится.

— Она поговаривает о том, чтобы отвезти детей в Сан-Диего, в гости к сестре.

— Звучит неплохо.

— Сейчас учебный год, Трейси.

— Ой.

— Я слишком много всего пропустил в последнее время — игры с детьми, обеды с друзьями. Она чувствует себя матерью-одиночкой.

— Так смывайся домой почаще. У нас теперь будут люди, будет на кого переложить ношу.

— Да, наверное. Ну а ты как? Тебе нравится этот парень?

Она пожала плечами, но тут же обнаружила, что улыбается.

— Я не тороплюсь.

— Значит, сострадательный секс — это не торопясь? Черт, мне и впрямь надо бы этому научиться.

— С тех пор как я вернулась из Седар Гроув, мы встречаемся урывками. Я боюсь, что, когда мы начнем проводить больше времени вместе, он быстро поймет, что все это лишь очаровательный фасад.

— А у тебя и фасад есть?

— Пошел ты.

— Ну как ему тебя не любить?

Обрывки бумаги крутились и вертелись на ветру, который мел булыжную мостовую закрытого на ночь Пайк Плейс Маркет. Перед «Пинк Паласом» новый зазывала, постарше и покруче, чем тот скучающий парнишка, которого они видели тут днем, шагнул с обочины, когда Кинс подрулил ко входу. Его пятерня легла на капот машины.

— Здесь парковаться нельзя.

Кинс сверкнул на него жетоном.

— Еще будешь машину лапать, прикую тебя к бамперу наручниками. — Зазывала сделал шаг назад, примирительно подняв обе руки. — Присмотри за ней пока, — добавил Кинс, — получишь хорошие чаевые.

В «Пинк Паласе» жизнь уже била ключом, огни сверкали, музыка гремела — все тот же навязчивый пульсирующий электронный ритм евротехно, от которого у них еще в прошлый раз едва не лопнули барабанные перепонки. Две женщины трудились на сцене — азиатка с плохо прокрашенными волосами и гораздо более крупная негритянка, которая днем стояла у бара. Они приседали, широко расставив ноги, выгибались, подрагивали всем телом. Вот азиатка зацепилась ногой за шест и крутанулась вокруг него разок, мужчины вокруг сцены закричали, размахивая купюрами. Другие танцовщицы прохаживались между столиками в белье и туфлях на каблуках.

Трейси скользнула глазами по лицам мужчин, пропуская самых бойких и приглядываясь к тем, что сидели за дальними столиками, в тени, потягивая пиво или напитки покрепче. Она искала среди них того, кто держит стакан в левой руке. Искала высокого парня со светлыми волосами, в костюме. Один был в бейсболке, натянутой так низко, что глаз было не разглядеть, и, несмотря на жару в зале, в джинсовой куртке с подкладкой из шерсти. В угловой кабинке два мужика как зачарованные смотрели на почти голую женщину, которая елозила перед ними по столу.