Камилла Лэкберг: Ведьма

– Ничего страшного, – спокойно сказал Сэм. – Я приторможу прямо перед скалой. Сядь на корточки на носу, и тогда ты сможешь выпрыгнуть на берег. Все будет хорошо. Положись на меня.

Положись на меня. Может ли она полагаться на кого бы то ни было? На Сэма?

Джесси сделала глубокий вдох, залезла на нос катера, схватила веревку и присела на корточки. Когда остров приблизился, Сэм затормозил, дав задний ход, и катер медленно и плавно скользнул к скале, где они собирались сойти на берег. К своему удивлению, Джесси сделала прыжок с катера на скалу и мягко приземлилась, даже не выпустив веревку.

У нее получилось.

Четвертый заход в «Хедемюрс» за два дня. Однако больше в Танумсхеде делать особо нечего. Халил и Аднан бродили по второму этажу среди одежды и домашней утвари. Халил ощущал косые взгляды, но сейчас у него не было сил сердиться. Поначалу ему было сложно обороняться от этих взглядов, от постоянной подозрительности. Сейчас он уже привык к тому, что они очень выделяются. Выглядят не как шведы, разговаривают не как шведы, движутся не как шведы. Увидел бы он шведа в Сирии – тоже, вероятно, уставился бы на него.

– Чего смотришь? – прошипел Аднан по-арабски даме лет семидесяти, пристально смотревшей на них.

Наверняка чувствует себя полицейским в штатском – следит, чтобы они ничего не стащили. Халил мог бы объяснить ей, что они никогда не брали чужое. Что им это даже в голову не пришло бы. Что они не так воспитаны. Но когда она фыркнула и двинулась в сторону лестницы, ведущей вниз, он понял, что это бесполезно.

– Что они о нас думают, черт возьми? Всегда одно и то же…

Аднан продолжал ругаться по-арабски и размахивать руками, так что чуть не уронил лампу, стоявшую на полке рядом.

– Пусть думают что хотят. Похоже, они раньше и араба живого не видели…

В конце концов ему удалось заставить Аднана улыбнуться. Тот на два года моложе – ему всего шестнадцать – и порой ведет себя по-мальчишески. Он не управляет своими чувствами – они управляют им.

Халил давно уже не чувствует себя мальчишкой. С того дня, как от взрыва бомбы погибли его мать и младшие братья. Стоило ему подумать о Билале и Тарике, как на глаза наворачивались слезы, и Халил быстро замигал, чтобы Аднан ничего не заметил. Билал всегда придумывал какие-то озорные выходки – но с такой веселой физиономией, что на него невозможно было сердиться. Тарик, который много читал, всегда ходил с книгой – все говорили, что он станет великим человеком. Одно мгновение зачеркнуло все. Их нашли в кухне – тело матери лежало поверх тел мальчиков. Но она не смогла их защитить.

Сжав кулаки, Халил огляделся, подумав о том, какой стала его жизнь сейчас. Свои дни он проводил в тесной комнатушке в центре или бродил по улицам в этом странном поселке, куда их забросила судьба. Молчаливом и пустынном, без запахов, звуков и красок. Шведы словно замкнулись в собственном мире – едва здоровались друг с другом и, кажется, почти пугались, если к ним кто-то обращался; разговаривали тихо и без всякой жестикуляции.

Аднан и Халил спустились по лестнице и, выйдя на залитую солнцем улицу, остановились на тротуаре. Каждый день одно и то же. Трудно найти себе занятие. В комнате сами стены давили, словно пытаясь задушить их. Халил не желал быть неблагодарным. В этой стране ему дали кров и еду. И безопасность. Бомбы здесь с неба не падают, не приходится постоянно бояться солдат и террористов. Но даже в безопасности трудно жить в подвешенном положении. Когда дома никто не ждет, нечем заняться, нет цели в жизни.

Это и не жизнь. Так, прозябание.

Аднан, идущий рядом, тихо вздохнул. Они уныло побрели обратно к центру.

Эва стояла, словно оцепенев, обхватив себя руками. Петер по-прежнему бегал повсюду и искал. Она посмотрел уже везде, по четыре-пять раз. Поднимал одно и то же покрывало, переставлял один и тот же ящик, звал Нею. Но Эва знала, что это бесполезно. Неи здесь нет. Тоска ощущалась во всем ее теле.

Прищурившись, она увидела вдали точку. Та становилась все больше, приобретая по мере приближения белый цвет. Эва поняла, что это наконец-то едет полиция. Вскоре она уже вполне отчетливо могла разглядеть синие и белые полосы, и тут в душе у нее словно разверзлась пропасть. Полиция приехала, потому что пропала Нея. Ее нет с самого утра. Мозг все еще не мог до конца воспринять эту мысль. Нея пропала еще утром. Что же они за родители, как могли не заметить, что их четырехлетней дочери нет весь день?