Песах Амнуэль - Расследования Берковича 4 [сборник]

Итак, — подумал он, — четверо сидят за столом. Форман встает, наливает себе сок в бокал, возвращается, делает глоток… В бокале яда нет, но Форман падает замертво на глазах у трех остальных игроков. Могло ли быть, чтобы кто-то из тех, кто оставался за столом, пока Форман ходил за соком, отравил… что? Свой бокал Форман брал с собой. Больше ничего перед ним не было. Карты. Пепельница…

Беркович резко повернулся и пошел в спальню.

— Может, вы все-таки позволите нам поспать? — раздраженно сказал Визель. — Если так уж необходимо, чтобы никто не покинул квартиру, мы можем расположиться в спальне и салоне.

— Минуту, — прервал Беркович. — Скажите, господин Визель, Форман курил?

— Да, — сказал писатель. — Два раза пытался бросить, но…

— Кто еще из вас курит?

— Игаль, — Визель кивнул в сторону художника.

— Какие сигареты курил Форман?

— «Мальборо», а какое это имеет значение?

— А вы, господин Бен-Галь? — повернулся Беркович к художнику. — Какой сорт курите вы?

— Тоже «Мальборо», — помедлив, ответил Бен-Галь и бросил настороженный взгляд на Визеля. Тот, однако, не понял предупреждения и сказал удивленно:

— Нет же, ты обычно куришь «Кент», Иегуда их все время для тебя держит…

— «Кент» я курил раньше!

— При обыске, — напомнил Беркович, — вы предъявили пачку «Мальборо».

— Так я же говорю…

— Скажите, господин Визель, — обратился Беркович к писателю, — вы человек наблюдательный, изучаете жизнь, пишете книги… Перед тем, как Форман пошел за соком или сразу после того, как вернулся, он курил?

— Да, — твердо сказал Визель. Он сидел спиной к Бен-Галю и не мог видеть, что тот делает ему какие-то знаки.

— Свои сигареты?

— Естественно… Хотя… Вы правы, старший сержант! У него кончилась пачка, и Игаль дал Арику сигарету. Арик закурил и пошел наливать сок.

— Дурак! — закричал Бен-Галь. — Что ты несешь? Не давал я ему никакой сигареты! Где она? Где?

— Вот именно, — сказал Беркович. — Где она? Думаю, что Форман уронил ее на пол, вы подняли и выбросили в окно. Или еще куда-нибудь. В любом случае, мы ее найдем — за окном или в квартире, больше ведь ей некуда деться.

— Не понимаю, — заявил Амор, — о чем вы толкуете?

— Господин Бен-Галь прекрасно меня понимает, — сказал Беркович. — Яд был в сигарете. Вы курите «Кент», но сегодня принесли «Мальборо» — специально для Формана, чтобы дать ему, когда у него кончатся свои. А когда он начал корчиться и внимание Амора и Визеля было приковано к умирающему, вы подняли с пола окурок и… Ну, это понятно.

Бен-Галь попытался подняться, но тяжелая рука патрульного Охайона опустилась ему на плечо, и художник застыл, спрятав голову в ладонях.

— Господи! — воскликнул Визель. — Игаль, как ты мог?..

…Беркович вернулся домой в седьмом часу утра, когда Наташа собиралась на работу.

— Что-то ты нынче рано, — пробормотала она, отвечая на поцелуй. — Забыл что-нибудь?

— Забыл тебя поцеловать! Выпью чаю и завалюсь спать.

— Как? — удивилась Наташа. — А допросы? Горячие следы и все такое?

— А, — отмахнулся Беркович. — Все закончил. Убийца в камере. Представляешь, он подсунул другу отравленную сигарету, потому что тот, оказывается, не дал ему в долг денег!

— Я бы тоже таких травила, — сказала Наташа. — Терпеть не могу жадин.

— И ты на все это смотришь? — с ужасом спросила Наташа. — Каждый день?

Старший сержант Беркович взял из рук жены газету и посмотрел на фотографию мужчины, лежавшего в луже крови.

— Что с тобой сегодня? — с беспокойством осведомился он. — Ты какая-то взвинченная.

— Будешь взвинченной, — воскликнула Наташа, — когда в газетах каждый день публикуют такие фотографии.

— Не каждый день, — философски заметил Беркович. — Между прочим, Израиль по числу убийств на душу населения находится на третьем месте в мире.

— Неужели? — ужаснулась Наташа.

— С конца, — уточнил Беркович. — Спокойнее, чем у нас, живут только в Японии и Голландии.

Он поцеловал жену и надел теплую куртку — день выдался холодным, моросил дождь. Внизу старшего сержанта ждала патрульная машина. Ехали недолго, убийство, о котором репортеры успели проведать едва ли не раньше полицейских, произошло на улице Бограшов в старом доме с высокими потолками и стенами такой толщины, что даже если жертва звала на помощь, никто этих воплей услышать не мог. В доме размещалась гостиница — двадцать номеров. Останавливались здесь, в основном, бизнесмены средней руки или пенсионеры — американцы.