Максим Бондарчук - Меж Сциллой и Харибдой [СИ]

— Вот уж кого я не ожидал сегодня увидеть, так это тебя Одиссей. Видишь, даже погода испортилась. Ты всегда приносишь одни лишь неприятности.

Как будто не слыша его слов, я сделал несколько шагов и присел на ближайшее кресло.

— Ты не против, — я достал сигарету и сунул ее в рот.

— Ради бога, — безразлично махнув рукой, ответил Патрик.

Он подошел к небольшому бару и достал оттуда бутылку водки. Затем поставив на стол, открыл и разлил по уже приготовленным стаканам.

— Ну рассказывай. Зачем бывший фараон решил навестить старого знакомого.

— Не хочу тебя огорчать, Люка, но я уже не бывший. Меня восстановили сегодня.

На секунду лицо Патрика исказилось в неприглядную массу.

— Не переживай, ты меня не интересуешь. Мне нужна твоя помощь и я надеюсь, ты окажешь мне такую услугу.

— Не может быть! Одиссей просит помощи у Патрика Люка. Расскажи кому-нибудь — не поверят. За это надо выпить.

Он поднял свой стакан и легким жестом в мою сторону пожелал мне большого здоровья. Прозвучал звонкий щелчок и через секунду оба стакана вновь наполнялись алкоголем.

— Знаешь, теперь я птица другого полета. В это болото я больше не лезу — надоело. Теперь я законопослушный гражданин этого государства и зарабатываю на жизнь честным и законным путем.

— Эти сказки, Люка, ты будешь рассказывать кому-нибудь другому. Если ты всерьез веришь, что о твоих проститутках ничего не известно и о том, что ты до сих пор снабжаешь старых дилеров товаром, то мне действительно не в чем тебя обвинить.

Он чуть не поперхнулся после моих слов, когда проглатывал принесенный из зала ужин.

— Нехорошо с твоей стороны угрожать мне.

— Я ведь тебе сказал, что ты меня не интересуешь.

— Тогда, что за помощь нужна тебе.

Я сунул руку во внутренний карман и, достав оттуда фотографию, кинул ее на стол.

— Мне нужно найти этого человека.

Напялив на свой орлиный нос очки, Патрик поднял фотографию и стал внимательно ее изучать.

— Кто такой?

— Это сын Гарро. Через два дня он будет давать показания по делу своего отца.

Переведя взгляд с фотографии на меня, Люка присел на край стола и удивленно залепетал.

— Тебе вредно пить, Одиссей. Какой сын? Какое дело Гарро? Ты, наверное, спятил после двух лет беспробудных пьянок. Довожу до твоего сведения — у Гарро не было детей, никогда. Я знал всех его жен и любовниц, и ни с одной у него не было ребенка. Именно поэтому у него не было семьи. И как он мог достать дело из архива? Он, что начальник полиции?

— Именно поэтому я и разыскиваю его, что бы точно установить все детали. И ты должен мне помочь в этом.

Люка вновь удивленно посмотрел на меня.

— И с чего это вдруг? Ты посадил меня в тюрьму, прострелил мне ногу, испортил три года моей прекрасной, ни на что не похожей жизни. Заставил гнить в застенках этой проклятой тюряги. И после этого у тебя еще хватает наглости, что бы просить моей помощи. Никогда!

— Забыл сказать. Он будет давать показания не только по делу своего отца, но и еще по двенадцати. В том числе и по делу о драгоценностях старушки Мерсье, чья ваза, кстати, стоит у тебя в этом кабинете. На тебе, Люка, дерьма не меньше, чем на мне. И если ты наивно полагаешь, что я один сяду в тюрьму, то ты сильно ошибаешься. Я потяну за собой всех кого только можно.

— Чепуха, у тебя не хватит доказательств, что снова отправить меня за решетку.

— Сегодня я допрашивал одного человека — Жебера. Можешь не прикидываться, ты знаешь кто он такой. Так вот он сдал тебя с потрохами. Рассказал кто его снабжает. Поэтому, Люка, не поможешь мне — сядешь вместе со мной. Ну что скажешь?

Патрик нервно зашагал по кабинету. Держа руку возле подбородка, он все время поглядывал в мою сторону, будто пытаясь понять, блефую я или говорю правду. На часах было уже половина одиннадцати вечера, а это означало, что время работает против нас.

— Ладно! Я поверю тебе. Но что ты будешь делать, когда найдешь его?

— А ты как думаешь? В шахматы играть буду?

— Брось свои дурацкие шуточки! Я больше не хочу в тюрьму! Одиссей, поклянись, что этот человек никогда не заговорит. Ты должен поклясться!

Я поклялся. Не знаю почему, наверное, мне стало жалко беднягу Люка. Хоть он и был мерзавцем, но уж больно наивным. Он снова поднял со стола фотографию и буквально уткнулся в нее носом. Он всматривался в нее не менее минуты, прежде чем сделал какие-то выводы.

— Черт возьми. Я готов поспорить, что где-то видел этого парня, но вот где, никак не могу вспомнить. Ладно, в таком случае нужно действовать немного по-другому.