Геннадий Сорокин - Лагерь обреченных

Учитель молчал. Я понял, что первый раунд остался за мной.

– Я закурю?

Он кивком головы разрешил.

– Когда я учился в Школе милиции, нас возили на практические занятия в морг. Я лично видел тело человека, который вспорол себе живот и выпустил кишки, лишь бы избавиться от адского пламени внутри себя.

– Слышала, Наташа, в тебя стрелять Андрей Николаевич разрешил. А ты его перед сестрой так нахваливала, так нахваливала: «Я чувствую, что Андрей никогда не бросит близкого человека в трудную минуту!» Вот видишь, не все то золото, что блестит.

– Откуда вы знаете, о чем я с Мариной разговаривала? – прошептала Наташа.

– Все очень просто, – сказал я. – Вон в том роботе стоит микрофон. Анатолий Сергеевич с начала месяца слушает все разговоры в библиотеке. Я только не пойму, вы что, всерьез считали, что я стану обсуждать с Наташей свои служебные дела?

– Кое-что интересное я услышал. Теперь ты мне объясни: ты про роботов догадался, когда взломал мой кабинет?

– Какой кабинет, я там никогда не был!

– При входе в мой кабинет надо отключить фотоаппарат. Ты залез ко мне в ночь с пятницы на субботу. В воскресенье я проявил пленку. Мог бы ее с собой принести, да выбросил по дороге. Что тебе известно о Паксееве? Вернее, как далеко у вас продвинулось расследование его убийства?

– Тебе, Анатолий Сергеевич, на полновесный «вышак» хватит. Я же не зря тебе предлагаю бежать. Лично мне ты дорогу не перешел, так что беги, пока не поздно! Я избыточной кровожадностью не страдаю.

– Ты тестю своему, часом, бежать не предлагал? – криво ухмыльнулся он. – Тесть-то твой чем лучше меня?

– На тестя нет никаких доказательств, а на тебя, Анатолий Сергеевич, с каждым часом их все больше и больше.

– Наташа, твой папа не рассказывал тебе, как он первого сентября в туалете человека убил?

– Это же неправда? – повернулась ко мне Наталья. – Папа не мог убить человека.

– Робот все еще пишет? – спросил я у учителя.

Он отрицательно помотал головой.

– Андрей, скажи, что про папу – это оговор! – взмолилась Наталья.

– Твой папа, Наташа, редкостнейшая сволочь. – Учитель с улыбочкой наблюдал за ее реакцией. – Он убил человека, а твой возлюбленный Андрюша всячески покрывает его. Меня он хочет в яму спихнуть, а за твоего папочку горой стоит. Было бы из-за кого! У Мишки Антонова что ни дочка, то потаскуха. Одна уже в девятом классе по рукам гуляла, другая…

– Что другая? – Наталья рванулась с места, но я успел поймать ее и усадить назад.

– Напрасно ты девчонок в грязи полощешь! – Я почувствовал, что настало время выбить учителя из седла. – На себя бы посмотрел, умник! Как ты, взрослый мужик с высшим образованием, мог поверить в какое-то мифическое золото? Ты клад Колчака искать не пробовал? Зря! Царское золото где-то в наших краях спрятано, а вот банки с колечками у Нельки Паксеевой никогда не было, и нет.

– Не понял! – Учитель встал, сделал шаг к нам и остановился, направив дуло «парабеллума» мне в живот. – Повтори, чего у нее нет?

– Неля Паксеева выдумала историю с золотом. «Волга», которую ты видел, принадлежит ее брату. Юрий Иосифович на покупку машины ни рубля сыну не дал. Теперь понятно?

– Ты лжешь! – прищурился он.

– Отнюдь! Я навел справки: Сергей Паксеев – известный в городе спекулянт. Это он мог своему папаше машину купить, а никак не наоборот. Мало того, я расскажу тебе одну интимную историю из моей жизни. Видел на похоронах в автомобиле Паксеева блондинку? В начале года она была моей невестой. Я знаю ее как облупленную. Лариса Калмыкова – самая практичная девушка на свете. Она никогда, ни при каких обстоятельствах, ни рубля из своей семьи не отдаст. Ты, Анатолий Сергеевич, для Лариски – никто. Тебе Сергей Паксеев «Волгу» не купит, а Нельке ее не на что покупать. Она нищая как церковная мышь. Неле ты нужен как официальный отец вашего ребенка, не более того.

Я чуть было не добавил: «И на твою импотенцию ей наплевать», но вовремя сдержался. Не стоит палку перегибать, а то у Седова фазы в мозгу не так переключатся, и он разрядит в меня «парабеллум». Тогда не он, а я «адское пламя» на себе испытаю.

Учитель одной рукой вытряхнул сигарету, чиркнул спичкой о стол, закурил. Ни на секунду он не опустил ствол пистолета, ни на секунду не выпустил меня из поля зрения.

– Анатолий Сергеевич, дело прошлое, скажи, а как ты так прекрасно научился ориентироваться в тайных подземельях?

– После войны у нас дома квартировал главный архитектор ДК. В 1949 году его арестовали, а все бумаги остались. Я еще до армии все ходы в ДК изучил и по всем прошел.