Николай Леонов - Фитиль для бочки с порохом [сборник]

Закончив разговор с таксистом, Гуров сел в машину и велел Крячко связаться с дежурным, выяснить, не поступало ли с Люберецкой станции известий о беглянке. Если нет, пусть свяжется с ними лично и прояснит ситуацию. Сам же завел двигатель и помчался к Кольцевой. Не успели добраться до МКАДа, от дежурного пришел ответ: Анну приняли на выходе из элекропоезда в одном из городков в пригороде Москвы и везут на Петровку. Гуров с шумом выпустил воздух из легких, он и не заметил, что от волнения задерживал дыхание. Погоня закончилась, можно было расслабиться.

– Победа? – взглянув на друга, спросил Стас.

– Можно и так сказать, – ответил Гуров. – Если разрушенную жизнь несчастной женщины и ее больного ребенка можно назвать победой.

– Брось, Лева, на всех не угодишь. Каждый сам выбирает свою судьбу.

– Возможно, ты и прав, – не стал спорить Лев. – Ты особо не расслабляйся, поспать нам сегодня вряд ли удастся.

Крячко и не надеялся, что на этом трудовой день закончится. Впереди ждал тяжелый разговор с Анной Шляхтиной, совершившей двойное убийство ради мести.

В Управление машина Гурова подъехала почти одновременно с «воронком», доставившим Шляхтину. Ее дочь, как и требовали обстоятельства, отправили в соответствующее учреждение, так что на Петровку она прибыла одна. Гуров наблюдал, как та спускается по ступеням арестантского фургона, и вспоминал слова, произнесенные женщиной при первой встрече. Сколько злобы и отчаяния звучало в тех словах! Злоба на то, какие суммы государство тратит на содержание заключенных и какие крохи перепадают инвалидам. «Вот ты и добилась своего, – невесело подумал он. – Теперь твое содержание будет обходиться стране в три раза дороже. Только вряд ли ты станешь от этого счастливее».

Анну провели сразу в кабинет Гурова. На ее руках звякнули наручники, когда она с трудом опустилась на предложенный стул. Крячко, по обыкновению, устроился на подоконнике, Гуров расположился за столом. Он никак не мог заставить себя начать разговор. Все смотрел на проклятые наручники на худых запястьях женщины и не знал, с чего начать. В конце концов помогла ему сама Анна.

– Не играй в молчанку, полковник, – невесело улыбнувшись, проговорила она. – Все равно конец один.

– Все могло быть иначе, – покачал головой Лев. – Не стоило ворошить прошлое.

– Это уж мое дело, что ворошить, а что в покое оставить. – Анна потерла запястья. – Дали бы попить женщине, вон у вас воды сколько, полный графин.

Гуров подал знак Крячко. Тот соскочил с подоконника, налил воду в стакан и протянул Анне. Та неловко подхватила его и залпом осушила до дна. Приняв стакан, Стас вернулся к окну.

– Итак, с чего начнем? – сделав над собой усилие, спросил Гуров.

– Вы власть, вам виднее. – Голос Анны стал безучастным, как тогда, во дворе ее дома.

– Не нужно так, – мягко укорил Лев. – Вы женщина неглупая, должны понимать, что сейчас у вас есть шанс признаться во всем. Уверен, суд это учтет.

– Ваш суд много чего учитывает, – усмехнулась Анна. – Не судьи, а счетоводы.

– Выходит, сотрудничать вы отказываетесь? – вклинился Крячко. – Что ж, у нас достаточно доказательств, чтобы не нуждаться в вашем признании. Полковник Гуров у нас гуманист, пытается облегчить ваше положение. Я же не настолько либерален, к тому же вы заставили нас побегать, а я этого ой как не люблю. Не хотите говорить, дело ваше. Лев, оформляй ее в изолятор и по домам.

– Погоди, Стас, дай человеку осознать, что происходит. – Гуров бросил на Крячко сердитый взгляд. – Можешь пока бумаги заполнить, с утра сдать велели.

Крячко понял, что его друг и напарник будет сидеть напротив Анны до тех пор, пока та добровольно не признается в совершенных преступлениях, и, обреченно вздохнув, сел за стол и застучал по клавишам. Анна на него даже не взглянула, все это время она не отводила глаз от лица Гурова. Что она хотела на нем прочесть, Лев не знал, но взгляд ее несколько смущал.

– Анна, мой коллега говорит чистую правду. С доказательной базой у нас все в порядке, но все же мне хотелось бы, чтобы вы могли воспользоваться правом чистосердечного признания, – стараясь, чтобы голос звучал беспристрастно, произнес он. – Я даже готов вам помочь в этом. Рассказ могу начать я, а вы дополните, если я что-то пропущу. Договорились?

– Не трудитесь, товарищ полковник, – криво усмехнулась Анна. – Я верю, что вы хороший человек, и даже допускаю, что пытаетесь мне помочь. Только все это напрасно. Дело передадут в суд, а там у них свой расклад. Уж я-то знаю.