Песах Амнуэль - Расследования Берковича 11 [сборник]

Часа через два Беркович еще раз решился поговорить с Лепаком. Врач сказал, что парень способен отвечать на вопросы. На этот раз он действительно не повторял, как заведенный, одно и то же, понимал все, что спрашивал инспектор, но отвечал вяло, испуганно, будто боялся, что его могли заподозрить в чем-то предосудительном.

— Я открывал клетку вчера утром, — сообщил Лепак, — дал змеям корм. Закрыл и ушел домой.

— Больше в вольер не приходили?

— Нет, вечером я поехал в гости.

— Клетку мог открыть любой? Например, Орман…

— Михаэль не любой. Он отвечал за охрану, и у него были ключи.

— Он часто открывал клетку?

— Не знаю… Зачем ему это было нужно?

И наконец Беркович решил задать прямой вопрос:

— Кто в мошаве мог желать вашей смерти?

— Моей? — от неожиданности Лепак едва не упал со стула. — Понятия не имею. Никто. А почему вы так…

— Кто-то же подменил змею. И тот, кто это сделал, знал, что вы-то клетку наверняка откроете.

Лепак смотрел на Берковича широко раскрытыми глазами и молчал, осмысливая услышанное.

— Подменить змею? — сказал он наконец. — Глупо… Я бы увидел.

— Но змею подменили, верно?

— Да…

— Отсюда следует то, о чем я сказал.

— Ужасно. Меня? Убить? Я не знаю. Мне нужно подумать.

— Подумайте, — сказал Беркович и прекратил разговор.

Вечером он поздно вернулся домой и не стал рассказывать Наташе о трагедии в мошаве. Выяснить, кто хотел смерти Лепака, ему так и не удалось. Об Ормане говорили всякое, хотя, вроде бы, и не полагалось — о покойном или хорошо, или ничего. А Лепака все изображали человеком, лишенным недостатков. Это не то чтобы настораживало, но наводило на кое-какие размышления. Беркович вспомнил осужденного в прошлом году Хаима Бровермана — его тоже считали чуть ли не ангелом, а он однажды ударил соседа ножом, да так, что того с трудом спасли. И еще… Кто-то что-то сказал сегодня. О Лепаке? Об Ормане? Кто сказал? Не вспоминалось, да Беркович и не старался — знал, что воспоминание придет само, нужно отвлечься, думать о приятном, об Эйнат, например. Красивая девушка. Кстати, она сказала странную фразу: «Когда я была поменьше, мы с Реувеном дружили». Нет, это как раз не странно, в мошаве дружили все дети, что тут необычного? А, вот: «Он меня учил копировать. Пение птиц, отдельных людей, почерки»…

Может, что-то еще?

— Что с тобой? — спросила мужа Наташа. — Ты сегодня какой-то взвинченный, сам с собой разговариваешь. Неприятности на работе?

— Были, — заявил Беркович. — Теперь, пожалуй, уже нет. Но я должен сделать несколько звонков.

Он позвонил в полицейский участок, к которому относился мошав, и попросил коллег установить наблюдение за домом Лепака. Следующий звонок он сделал самому Лепаку и, когда молодой человек взял трубку, сказал:

— Реувен, я намерен отдать на экспертизу сертификаты на змей. Я их вам сегодня вернул, подготовьте, пожалуйста, к утру…

— Я не понимаю… — начал Лепак, но Беркович оборвал его словами:

— И еще. Михаэль ведь был уверен в том, что змеи не опасны? И потому, когда вы попросили его положить им корм, он не нашел в этом ничего странного?

— Я не…

— Вы же сами сказали, — повысил голос Беркович, — что вчера вечером были в Тель-Авиве, хотя, по вашим же словам, змеи должны получать корм дважды в сутки, утром и вечером. Значит, вы попросили Ормана…

— Это неправда!

— Это правда. Завтра утром я жду вас в своем кабинете, и вы мне все расскажете.

— Я не… — начал Лепак, но Беркович положил трубку.

Час спустя позвонил сержант Кубелик и спросил, что делать с Лепаком — парень хотел куда-то уехать, и пришлось его задержать.

— Пусть посидит до утра, — сказал инспектор, — а к девяти доставьте в управление. Надеюсь, у него будет достаточно времени подумать.

— Лепак давно имел зуб на Ормана, — рассказывал на следующий день Беркович эксперту Хану. — Причин накопилось много, я еще не во всем разобрался, но вот тебе одна: Эйнат полюбила Ормана, а не Лепака. Месть он придумал изощренную, ты должен согласиться.

— Но откуда он взял ядовитую змею? — удивился Хан.

— Привез из Таиланда. И сертификат у него был соответствующий. Но Лепак его подделал. У него были способности — это мне Эйнат сказала. Лепак утверждал, что все змеи не ядовиты, и ни у кого не было причин не верить. А позавчера вечером он попросил Ормана задать гадам корм — тот и сам был не прочь, ведь парень не подозревал об опасности. Лепак уехал в Тель-Авив, создав себе алиби, а Орман… Ну, дальше ты знаешь. Орман погиб, змеи разбежались. Фактически беспроигрышный вариант. Ты сам сказал: «Ничего не докажешь».